Краплёная

– Забрали в больницу. Совсем некстати. Но что это нас занесло на такую скучную тему! Поговорим лучше о вас.

Ломов уже не скрывал своей заинтересованности Катей, делая ей прозрачные намеки, что неплохо бы встретиться в таком месте, где нет столько глаз, шума и света. Предвидя, что при расставании он проявит свойственную ему напористость, Катя с невинным видом поднялась, пообещав через несколько минут вернуться, и сбежала.

Она понимала, что долго так продолжаться не может, что она должна что-то придумать. Что просто сбежать еще раз ей вряд ли удастся. Кроме того вполне в его характере послать одного из своих телохранителей чтобы выследить ее.

Поэтому утром Катя позвонила в «Метрополь» и забронировала себе шикарный двухкомнатный номер на имя Синди Свэб. А через несколько часов прибыла в отель с небольшим чемоданом. Оказавшись в номере, она раскрыла постель, раскидала по стульям привезенные с собой вещи, устроила беспорядок в ванной и вышла.

У нее в сумочке лежала визитка Ломова с вписанным им самим от руки номером его мобильного телефона, но она ни разу ему не позвонила. А свои координаты, сколько он не домогался, оставить отказалась. Настало время предпринять следующий шаг. Момент для этого получался на редкость благоприятный.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Поздно вечером Катя подъехала на Кутузовский проспект. Это была кареглазая брюнетка с собранными в пучок волосами, в больших очках, одетая в строгий английский костюм и закрытые туфли на низком каблуке – аля старая дева. Она набрала на домофоне номер «66» и долго ждала, пока, наконец, недовольный, сонный голос ей ответил:

– Кто? Чего надо?

– Иван Егорыч! Открывайте. Я от Виталия Аркадьевича.

– …От Виталия?… Что-нибудь случилось?

– Поднимусь, расскажу. Да открывайте же скорее! Дело срочное. И стоять тут на ветру холодно.

Автоматический зомок еле слышно звякнул. Катя потянула на себя дверь и, оглядевшись по сторонам, юркнула в подъезд. Облаченный в ночную пижаму старик поджидал ее на лестничной площадке.

– Ну что там? Что с Виталием?

– Здравствуйте, Иван Егорыч. Давайте войдем в квартиру. – Катя легонько подтолкнула его назад, к двери. – Волноваться не стоит. Но, думаю, вам лучше одеться и поехать со мной.

– Куда? Зачем?

– Понимаете… – Катя сделала скорбное лицо. – Виталий Аркадьевич попал в аварию. Нет, нет, ничего серьезного. Он просто хочет видеть вас. Но если вам трудно… Я ему объясню. Он поймет.

– Да о чем вы говорите, барышня! – возмутился старик. – Конечно я еду! Вот только переоденусь… Или может прямо так? Чтоб время не терять. – Он выглядел растерянным и взволнованным.

– Я думаю, в любом случае лучше одеться. И потеплее. На улице холодно. Да и неудобно в пижаме. Я вам, если позволите, помогу.

– Ну что вы, милая. Не настолько уж я стар. Я прекрасно могу сам.

Однако Катя, не желая оставлять его одного, чтобы старику вдруг не пришла в голову идея позвонить сыну, последовала за ним в спальню, помогла достать из комода шерстяной свитер и костюм, туфли и рожок с длинной черепаховой ручкой. Минут 10 спустя, тщательно заперев входную дверь на все запоры, старик уже семенил за Катей к лифту. В это время приоткрылась дверь соседней квартиры и выглянула пожилая, всклокоченная женщина.

– Егорыч, куда это ты на ночь глядя собрался? Случилось чего? – Женщина подозрительно оглядела чернявую молодую особу, вызывавшую лифт.

– К сыну еду, – озабоченно отмахнулся тот. – Вот, говорят, в аварию попал.

– Ах ты Господи! – всплеснула руками всклокоченная. – Час от часу не легче. Как же это его угораздило?

Подъехал лифт. Катя вошла первая, придерживая двери, чтоб не закрылись.

– Прости, Петровна, не до тебя. Спешим мы.

Больше им никто не встретился, и Катя благополучно вывела старика из подъезда.

– Что за напасть такая, – жаловался он, с кряхтением усаживаясь в ее машину. – Сначала жену в больницу забрали. Теперь вот с сыном что-то неладное.

– Не волнуйтесь, Иван Егорыч. Все образуется. Жизнь, она ведь как небо, не может быть вечно безоблачной.

Помогая старику пристегнуться, Катя как бы ненароком прикрыла ему рот платочком. Он дернулся, попытался откинуть ее руку и, разом сникнув, завалился набок.

– Не обижайся, дедуля, – пробормотала она, откинув его на спинку кресла. – Поспи немножко. Ни к чему тебе знать, куда мы едем.