Краплёная

– Конечно, успеете, Раечка, – заверила ее Катя. – А я узнаю потом от вас, есть ли там что-нибудь стоящее.

Оставшись одна с детьми, Катя сказала длинную фразу по-французски. Дети, ничего не поняв, смотрели на нее, хлопая глазенками.

– Объясняю: batir – строить, je – мне, maisonnette – домик, de sable – из песка. Я хочу, чтобы вы построили мне из песка домик – maisonnette. Понятно?

Задание оказалось простым и приятным. Оно пришлось детям по вкусу, и те с удовольствием взялись за дело.

– Погоди, не пачкайся! – остановила Катя Тату, присевшую было в песочнице. – Дай ручку. Пойдем со мной. Я тебе кое-что покажу.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ней никто не наблюдает, она направилась в сторону улицы, увлекая за собой девочку. Была середина дня. Родители в это время обычно не появлялись, у двух старших групп были занятия с педагогами в помещении, а их воспитатели, получив кратковременную передышку, чаевничали на кухне.

У ворот с калиткой Катя обернулась – дети самозабвенно копались в песке. Подхватив девочку подмышки, она перенесла ее через высокий порог. В следующее мгновение они уже были снаружи. Катя потянула на себя железную калитку, пока не услышала как щелкнул автоматический замок. Ее машина была припаркована на противоположной стороне улицы.

– Куда мы идем? – заинтригованно вопрошала малышка, уже в третий раз повторяя свой вопрос.

Наконец, Катя услышала ее.

– Куда идем? В магазин игрушек. – Она заговорщически улыбнулась. – Я хочу всем детям сделать подарки. Ты поможешь мне выбрать?

Просияв, девочка кивнула.

– А тебе я куплю самое лучшее. То, что сама захочешь. И еще – мороженое. Идет?

– Угу! – Тата сглотнула набежавшую слюну.

– Тогда прыгай в машину! – Катя распахнула перед ней дверцу. – Да поживее. А то у нас мало времени.

Повторять ей не пришлось. Девчушка проворно вскарабкалась в салон и устроилась на заднем сидении. Она уже знала, что маленьким детям не разрешается садиться рядом с водителем. А Тата была такая маленькая, что снаружи ее и видно-то не было, не говоря уже о том, что тонированные стекла, сами по себе, не пропускали внутрь салона посторонние взгляды.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Сашок вез Ломова из банка в офис, когда в его кармане заиграл мобильник. Бросив извиняющийся взгляд на шефа, он достал телефон и недовольным голосом буркнул:

– Да. Ало? – Слушая говорившего, Сашок на глазах менялся в лице. – Что за чушь вы несете? Не может такого быть! – забыв про шефа, рявкнул он в трубку. – Вы что, спятили? Да если… если это правда, я же ваше чертово заведение на корню спалю. Знать ничего не знаю! Достаньте мне ее хоть из-под земли! Я сейчас буду.

Он в сердцах захлопнул складной мобильник и, сунув его дрожащей рукой мимо кармана, уронил на дно машины. Ломов, хмурясь, наблюдал за ним.

– В чем дело, Сашок? Ну чего вцепился в руль? Ты же невменяемый совсем. Либо нас обоих сейчас на тот свет отправишь, либо врежешься в кого. А ну-ка живо подтянись к тротуару.

Шофер почти автоматически выполнил приказ шефа и так резко нажал на тормоз, что оба они чудом не пробили лбами ветровое стекло.

– Так-то лучше, – Ломов облегченно перевел дух. – Теперь рассказывай, что там стряслось.

– Татка пропала, – с трудом выдавил из себя Сашок.

– Как это пропала? Откуда тебе звонили?

– Из детского сада, чтоб ему ни дна, ни покрышки. Говорил ведь я своей дурехе, что от этой затеи добра не будет.

Ломов не стал докучать своему водителю никчемными расспросами.

– Давай-ка поменяемся местами, – приказал он, открывая дверцу. – Я сам поведу машину. Едем туда. Возьми себя в руки. Ну что могло случиться? Она у тебя малышка совсем. Забрела, должно быть, в другую группу или в чулан какой залезла, и там уснула. С детьми это случается. – Заставив его освободить водительское место, Ломов сел за руль. – Подсказывай, как и куда ехать.

Воспитательницы, нянечки и завхоз, сгрудившись вокруг заведующей в центре холла, подавленно молчали. Сашок налетел на них, как ураган.

– Где моя дочь? Что вы с ней сделали? Как могло такое случиться, чтобы ребенок пропал из детского сада? Да отвечайте же, черт вас возьми! – Он готов был схватить заведующую за борта жакета и вытрясти из нее душу.

– Успокойтесь, папаша, – мрачно осадила его та. – Мы сами ничего не понимаем. Собственно, она может и не пропала вовсе. Может мы зря вам позвонили и вообще зря подняли панику.

– Что она там бормочет! – заорал Сашок, окончательно выходя из себя.

Он был огромный, накаченный, с бычьей шеей и страшными, как два молота, кулачищами. Воспитательницы невольно попятились, боясь попасть ему под руку. А хозяйка стояла, как на эшафоте, изо всех сил стараясь сохранить присутствие духа и достоинство.

– Погоди, Сашок, не кипятись. – Поднатужившись, Ломов отодвинул его в сторону, как сейфовый шкаф. И, оглядев женщин, спросил: – Кто здесь главная?

– Я. Я главная, – обреченно созналась заведующая.

– Прекрасно. Как вас величают?

– Ирина Петровна.

– Значит так, Ириша. Если не хочешь, чтобы мы окончательно рассердились, рассказывай, четко и связно, что тут произошло.