Красавец и скромница

— Немного. Когда мама вышла замуж за Гая, я иногда хотела, чтобы он был моим родным папой, потому что он умел быть настоящим отцом — щедрым, заботливым. Он называл Анжелику принцессой. Наверное, я сама виновата: в отличие от солнечной, жизнерадостной Анжелики, я была на редкость застенчивым, неуклюжим ребенком.

— Вы — дочь своего отца. Он любил вас такой, какая вы есть.

Сара нахмурилась, потом улыбка тронула губы.

— Этого было недостаточно, — сказала она с грустной иронией.

Лоренцо вздохнул, наклонился, чтобы достать из корзинки кусок свадебного торта.

— Дети не отвечают за то, как складываются отношения родителей. Ведь Лотти не виновата, что ее отец не остался с вами?

— Нет, нет. Это тоже моя вина. — Она сделала попытку рассмеяться. — Я всегда была скучным собеседником, но сегодня превзошла себя. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Прежде чем он понял, что делает, Лоренцо взял в ладони ее лицо и большим пальцем стер со щеки влажный след от слезы.

— Мы будем есть торт, но не сменим тему, пока вы не поймете две вещи: первое — отец Лотти ушел не из-за вас, и это даже не его вина. Это его потеря.

Сара на мгновение закрыла глаза. Он ожидал, что она будет спорить, но она молчала. Может быть, он добился своего: она верит ему, слушает его.

Лоренцо подцепил ложкой кусочек торта и поднес к ее губам. Она покорно, как ребенок, открыла рот. Он кормил ее с ложки, изнемогая от желания поцеловать сладкие губы.

— Второе: вы не скучная. Вы из числа самых сложных и интересных собеседников, которых я встречал за последнее время.

Ночь окутала сад романтической вуалью, в золотом сиянии свечей храм стоял как заколдованный остров в море тьмы. Он слышал дыхание сидящей рядом женщины, ее грудь мерно вздымалась. Лоренцо заставил себя не думать о ее груди.

— Сара, — произнес он тихо, как будто пробуя имя на ощупь. — Красивое имя.

— Не такое красивое, как Анжелика. — Она слабо улыбнулась.

— Совсем другое. Имя дал вам отец?

Сара покачала головой. Волосы снова блеснули медью в неверном свете свечей.

— Нет, мать. Сестре она дала имя Анжелика. — Голос звучал сонно. — Мама любит ангелов.

Сердце Лоренцо сжалось от внезапного озарения.

— Вас зовут Серафина, — прошептал он.

Она кивнула и закрыла глаза.

— Но это имя мне не подходит, я не заслуживаю его. Все зовут меня просто Сара.

Лоренцо положил ее голову себе на плечо. Прильнув к нему, она глубоко вздохнула и не отстранилась, когда его рука коснулась волос. В тишине ночи слышно было ее ровное тихое дыхание. Всем существом он ощущал округлые женственные формы тела с легким запахом мыла и свежести. Нежно и ритмично Лоренцо продолжал гладить ее волосы. Ничего, что Сара спала. Он чувствовал, это нужно. Нужно ей.

Глава 11

Лоренцо сидел за письменным столом, машинально трогая пальцами маленькую механическую игрушку, представлявшую модель Солнечной системы. Планеты вращались вокруг Солнца в строгом порядке, следуя законам, почти недоступным человеческому пониманию. Галилей проник в тайны мироздания вопреки царившим в его мире предрассудкам. Однако даже он, человек гигантского интеллекта, не постиг до конца тайны женщины.

Возвращаясь к событиям этой ночи в маленьком храме, он вспомнил странное ощущение, как будто ему удалось замедлить течение времени и ненадолго остановить вращение Земли. Дедовские часы пробили один раз, напоминая о реальности. Лоренцо взял в руки потрепанный томик «Дуба и кипариса» и перелистал страницы в поисках посвящения.

«Серафине, которая дарит мне надежду, радость и смысл жизни».

Читая эти слова, он понял, откуда у Сары зародилась мысль, что она недостойна бескорыстной любви, что все в этой жизни она должна заслужить.

Он подошел к окну. Внизу на траве сидели Лотти и Дино. Они по очереди бросали мелкие камешки в пустую коробку у стены. Лупо лежал неподалеку. Лоренцо пригляделся, заметил, что Лотти плачет, кулачком размазывая слезы по щекам. Вероятно, от злости следующий камень она бросила слишком сильно: он рикошетом отлетел от стены и ударил в стекло. Округлив в ужасе глаза, она закрыла рот ладошкой. Дино вскочил на ноги и потянул ее за собой. Оба скрылись из вида.

Лоренцо улыбнулся. Чтобы развеять гнетущую тишину, он включил музыку и закрыл глаза. Звуки скрипки и флейты перенесли его в Оксфордшир, в тот жаркий июльский день, когда он увидел Сару, бредущую через пшеничное поле. Мелодию написал автор саундтреков к нескольким голливудским кинохитам Антонио Аугустино, с которым Лоренцо поделился мыслями о фильме по книге Тейта.

Размышления были прерваны стуком в дверь.

— Войдите! — рявкнул он более резко, чем хотел. Дверь медленно открылась; на пороге стояли Лотти и Дино. За их спинами, поджав хвост, прятался Лупо.

— Простите, что я бросила камень в окно, — тихо сказала Лотти и повторила по-итальянски дрожащими губами: — Простите меня.

— Ничего страшного, окно не разбилось, — заверил ее Лоренцо. — Ты делаешь успехи в итальянском. Тебя учит Дино?