Красавиц мертвых локоны златые

Флавия, еще подумала я, как жестоко. Только потому, что бедолага не повлек тебя за собой в дом, чтобы спросить совета. Кроме того, ему наверняка должностными инструкциями или чем-то вроде запрещено допускать гражданских на место преступления, какими бы квалифицированными они ни были. Это все равно что поставить его карьеру под…

Кроме того, мы с ним уже обменялись понятными нам знаками.

В ожидании мы с Доггером рассматривали бальзамические пихты.

– Основа семейного процветания, – заметил Доггер, – как я уже говорил. И отличное укрытие для тех, кто хочет пошпионить за домом или быстро сбежать.

Я вспомнила, как быстро исчез из вида тот кот, и поинтересовалась:

– Она жила здесь одна?

– Насколько я могу судить, да, – ответил Доггер. – Одна зубная щетка – первейший способ определить количество обитателей.

– Ты многое успел, – восхитилась я. – Ты успел осмотреть второй этаж до того, как я вошла в дом.

– Хотел убедиться, что путь свободен. – Он улыбнулся. Подразумевая, конечно же, что он хотел быть уверенным, что за дверью бедняжку Флавию не ждет обезумевший убийца, который одним ударом может отправить ее в небытие.

– Благодарю тебя, Доггер, – сказала я.

Я умирала от желания узнать результаты осмотра тела миссис Прилл и еще сильнее хотела услышать его умозаключения, но сейчас не время и не место.

Пока мы ждали, мы беседовали о других вещах, и Доггер, как он часто делает, повернул разговор в практическое русло. В этом случае, использовав кирпичную кладку Бальзам-коттеджа в качестве примера, он объяснил, почему, согласно правилу золотого сечения, количество кирпичей по периметру здания никогда не может быть четным.

Я заметила, что в химии можно найти аналогичный пример с радикалами циана и его производных, с комбинациями метила, какодила и тому подобными. Несколько лет назад я провела опыты с окисью какодила – одной из самых токсичных субстанций, известных человечеству. Горжусь собой.

– Уверен, вы правы, – сказал Доггер. – В любом случае, сдаюсь. Сюда идет инспектор Хьюитт.

Инспектор торопливо приближался к нам, открывая на шагу свой блокнот.

– Я бы хотел услышать полный отчет о ваших перемещениях с момента прибытия, – объявил он. – Комната за комнатой.

Я попыталась сдержать улыбку.

– Разумеется, мы проверили, – сказал ему Доггер, – нет ли в доме кого-то, кому нужна помощь.

– Разумеется, – сухо повторил инспектор, делая заметки.

– Я определил, что жизнь покинула этот дом, – продолжил Доггер.

– Перед тем как решить, куда звонить – нам или в «скорую помощь», – закончил за него инспектор.

– Разумеется, – подтвердил Доггер.

Игра в шахматы, и пока наши выигрывают.

Мы коротко описали наши перемещения вплоть до приезда инспектора, и он все тщательно законспектировал.

– Очень хорошо, – подытожил он. – Благодарю. Если нам что-то еще потребуется, мы свяжемся с вами.

Обменявшись короткими улыбками, мы собрались уходить.

– О, Флавия, – сказал мне вслед инспектор, и я выжидательно обернулась. – Мы с Антигоной хотели бы…

Я просияла. Должно быть, Антигона забыла о faux pas[12], какие я, может, неразумно совершила в прошлом. Теперь это лишь вопрос времени, когда они пригласят меня в свой маленький домик на чай, или в Хинли на прогулку по магазинам, или – о сладчайшая радость! – попросят меня стать тетушкой, то бишь крестной для их девочки.

– …поздравить твою сестру Офелию с замужеством, – договорил инспектор.

Я быстро взмахнула рукой, пряча от него горящее лицо.

– Как мило с его стороны, – заметил Доггер, выруливая «роллс-ройс» с травы на дорогу.

– М-м-м, – выдавила я.

Дневной свет уже начинал гаснуть, и, когда мы добрались до Букшоу, солнце уже садилось. Я видела, что Доггер устал и нуждается в отдыхе.

Он без возражений согласился с моим предложением прилечь и отдохнуть.

– Очень удачный день, не так ли, Доггер? – спросила я.

– Весьма, – ответил он, и я оставила его.

Но для меня день только начинался. Лаборатория ждала меня, и я не могла противиться ее властному зову.

Я взлетела вверх по лестнице, включила свет в лаборатории, заперла дверь и закатала рукава.

Можно предположить, что кофе, обычную вещь в любом доме, кроме тех, где живут по нормированному рациону[13], можно легко проанализировать. Но это не так.

Скромные кофейные зерна содержат больше тысячи ароматических компонентов, среди которых самый известный – это алкалоид кофеина. Помимо этого кофейное зерно – сокровищница спиртов, альдегидов, сложных эфиров, углеводородов, кетонов, лактонов, фенолов и тому подобного, если вспомнить лишь несколько.

Стандартный анализ на кофеин, как известно каждому школьнику (по крайней мере он должен знать), именуется тестом на мурексид.

Я зажгла бунзеновскую горелку и поставила кипятиться пинту дистиллированной воды. Когда она закипела и забурлила, я отлила несколько унций в три чистые мензурки.

В первую я погрузила завязанный узлом конец носового платка, которым я промокнула жидкость, разлитую на столе миссис Прилл. Противоположный по диагонали конец, где был образец ее рвотных масс, я поместила во вторую мензурку.