Красавица и чудовища

— Это был жестокий ход, но нам нужно было добраться до них первыми, — продолжал Калеб. — Успеть до Белласты, который точно уничтожил бы их без лишних разговоров. Но они слишком ценные свидетели, Кейт, чтобы просто убить их. Они держали половину Чикаго в своих руках, и так продолжалось бы до сих пор, если бы они не утратили бдительность. Под конец они стали совершать ошибку за ошибкой. Стали уязвимыми. И все из-за тебя. Мы просто воспользовались этой ситуацией. И должны были спасти и тебя, но они перехитрили нас. Эдвард добрался до тебя первым. А дальше твой след потерялся. За все это время мы не добились от них ничего полезного, потому что они, как и мы, считали, что ты погибла во время взрыва в аэропорту. И они больше не видели смысла в этой борьбе. Но теперь ты здесь… И благодаря тебе, они смогут дать показания, которые остановят кровопролитие на улицах. Не знаю, если я вправе просить тебя об этом, особенно в твоем положении… Но я предлагаю тебе принять участие в твоем последнем деле, Кейт Эммерсон. Ты должна убедить Эдварда и Уильяма дать показания. Только тебе это по силам.

Глава 44. Медведь

Из-за смежной с моей комнатой двери постоянно доносятся стоны.

После того, как ФБР сообщило нам о взрыве в отеле аэропорта, Ворон перестал поддерживать контакт с внешним миром. Я могу его понять, но не думаю, что крутить порно круглые сутки пример достойной мести.

Хотя Ворону так не кажется. Он не замечает трахадрома на экране, потому что поставил крест на своей жизни, так что крупные планы совершенно ему не мешают. А вот федералам очень даже.

Каждым агентам, которые пытаются проводить допрос, и, заикаясь, просят вырубить телевизор, Ворон заявляет, что он свободный человек, даже несмотря на то, что его держат под охраной в четырех стенах. Он может смотреть, что хочет.

Ни один агент так ничего от нас и не добился. ФБР не выполнили наше главное условие — обеспечить безопасность Кейт, и теперь в нашей борьбе нет никакого смысла.

Приставленные к нашим номерам федералы несут службу с пунцовыми лицами и постоянным стояком в брюках. Мне кажется, они меняются в карауле так часто не потому, что их начальство боится, что мы войдем с ними в сговор, а просто потому, что раз в полчаса бегают передернуть.

Спрыгиваю с беговой дорожки, установленной в моей комнате, и вынимаю наушники. Без грохочущей в ушах музыки чавкающий характерный звук из соседней комнаты становится невыносимо громче.

— Ворон!

Не слышит.

— ВОРОН, МАТЬ ТВОЮ!

Луплю кулаком по запертой двери, соединяющей наши комнаты.

— Открой эту чертову дверь!

— Нет!

— Тогда выруби громкость!

— Люди старались, Медведь! — перекрикивает стоны актрисы упрямый придурок. — Мы не должны обесценивать их труд!

— Я сейчас выломаю эту дверь. Выруби на хрен!… Хватит уже.

Актриса как раз притихла, кажется, нашла, чем занять рот. Или Ворон послушался и убрал звук шлепающихся тел на минимум.

Так или иначе, дверь он мне все-таки открыл.

Ворон стоит на пороге с коротким полотенцем на бедрах, которое он даже не потрудился обернуть, как следует. Его ребра до сих пор перевязаны, а я все еще хромаю, поэтому и должен регулярно заниматься на беговой дорожке. Но в его синих глазах я читаю то, что и так прекрасно знаю.

По хрену на наши жизни. Им не нужно было вытаскивать именно нас.

Они должны были спасти всего одну жизнь вместо наших двух.

Я прекрасно знаю, что чувствует Ворон. Я вижу ее каждую ночь в своих снах и не могу поверить в то, что Кейт больше нет. Наша хитрость вышла нам же боком. Мы спасли ее от ФБР, но не спасли от Белласты.

Сколько бы времени не прошло, дыра в груди болит точно также. Как и вчера, как и сегодня. И как будет болеть завтра.

— Что тебе, Медведь? Хочешь, посмотреть порно вместе? — спрашивает Ворон. — Давай после того, как я выйду из душа?

— Напомни, почему я до сих пор с тобой вообще общаюсь, если ты такой придурок, — толкаю его в плечо и прохожу в комнату.

Она точно такая же, как моя.

А нет, это просто кончился один ролик, а теперь начался другой. Участники будущей групповухи только собрались и неловко перекидываются пустыми диалогами перед тем, как начать трахаться.

Вырубаю телек, и глохну от резкой тишины.

— В тишине мне совсем пиздец, — произносит Ворон. — Включи обратно.

— Да забей ты на свой канал «Содом и Гоморра». Ты же помнишь, Калеб сказал, что через час придет новый агент.

— К черту этого агента. И других. И всё ФБР вместе взятое!

Хромая, я двинулся к своей комнате, но из-за внезапного стука в дверь остановился. Мы переглянулись. Рука по старой памяти сама потянулась к кобуре, но оружия, разумеется, при себе ни у кого из нас не было.

— Встреча назначена на десять, разве нет? — спросил Ворон, поправляя полотенце на бедрах.

Помнит все-таки.

— Мистер Тайлер! — раздается из-за двери. Это Калеб. — Мы хотим начать. Встреча пройдет раньше. Вы готовы?

— Они наверняка стучали и раньше, просто ты ни хрена не слышал из-за глубокой глотки, — говорю все тем же шепотом. — Иди, оденься.