Красавица и Чудовище. Заколдованная книга

Он покачал головой.

— Из всех никчемных человеческих чувств, — продолжил он, — самое никчемное — это любовь. Согласна, Белль?

Белль посмотрела на Отто. Тот попытался выпрямить ноги, а когда это не получилось, пополз, дюйм за дюймом, к лежащим на полу ножницам. Тот самый Отто, который плакал, спотыкался, скрипел и громыхал, но который все равно не сдавался.

Она вспомнила, как миссис Поттс заваривала ей чай и приносила сырные лепешки. Как Люмьер, Когсворт и Плюметт помогали убираться в библиотеке, а Чип рассыпал крошки на снегу.

Они делали это, потому что любили ее. Потому что были ее настоящими друзьями.

А еще она вспомнила Чудовище. Он катался с ней на коньках, хотя ни разу в жизни этого не делал и наверняка набил себе кучу шишек, но он хотел, чтобы ей было весело. Он подарил ей все свои книги, когда узнал, что она любит читать.

Он спас ее от смерти, рискуя своей жизнью в схватке с волками.

«Может быть, я ошиблась, — подумала она, — и Чудовище мне все — таки друг. Не самый покладистый, конечно, но все — таки…друг».

А затем в ее сознании возникли образы падре Робера, Агаты и отца.

И тогда она поднялась с колен.

— Нет, Анри, я не согласна, — сказала она. — Любовь вовсе не никчемная. Она может быть безжалостной, сумасшедшей и чудесной одновременно. Любить тяжело…но это единственное, что имеет значение. Неужели ты не понимаешь?

— Ммм… — Анри изобразил сожаление, — боюсь, что нет.

— Отпусти меня. Пожалуйста.

Неожиданно он именно это и сделал.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

Деревянные пальцы марионетки разжались, и руки бессильно опустились в стороны. Длинные нитки, со свистом рассекая воздух, упали на пол.

— Спасибо, Анри, — с радостным облегчением произнесла Белль.

— Что происходит? — завопил он. — Я ничего не делал! Я не собирался тебя отпускать!

Анри задергал плечами, пытаясь поднять руки, но не смог. Он задрал голову, Белль тоже посмотрела наверх. На нитке, спускающейся к плечу Анри, висел улыбающийся Люцианос и приветственно махал лапкой.

— Пока вы тут разглагольствовали о чувствах, мы с Араной забрались вверх, — заявил он. — Арана перекусила нитку от твоей правой руки, Анри, а я — от левой.

Едва он договорил, правое колено Анри дрогнуло и подкосилось, и он неуклюже завалился набок.

— Что за черт? — взвизгнул он, в бешенстве озираясь по сторонам.

За его спиной, пошатываясь на вывернутых ногах, стоял Отто. В его руках сверкнули ножницы.

— Отто, нет! Остановись! — кричал Анри. — Что ты делаешь? Раздави жука и хватай девчонку!

Отто перерезал нитку, удерживающую левое плечо марионетки.

— Ты ответишь за это! Перед ней ответишь, запомни!

Анри накренился вперед, опираясь на правую ногу, и крутанулся вокруг себя.

— Ко мне! — что было мочи заорал он. — Эй, вы, снаружи! Все ко мне!

Белль обернулась к дверям.

— Отто, скорей режь нитку от его челюсти! — крикнула она, но было поздно.

Толпа кукол услышала Анри. Оставшаяся в них магия ожила, заставила подняться, и Белль услышала, как десятки шаркающих ног двинулись к оранжерее.

Отто быстро отрезал одну нитку за другой. Голова Анри свесилась, туловище зашаталось. Когда Отто перерезал все нитки, марионетка свалилась на пол, превратившись в груду деревяшек.

Тем временем куклы начали протискиваться сквозь двери.

— Нам не пройти! — воскликнул Отто. — Они повсюду!

Белль окинула взглядом всю комнату — у дальней стены виднелись три двустворчатые застекленные двери.

— Бежим туда! Скорее, Отто!

Она пошарила в карманах Анри и нашла монету. Сунув ее в карман, она бросилась к дальним дверям.

Арана взобралась повыше на стену и побежала за Белль, Люцианос взлетел почти к самому потолку. Белль схватилась за дверную ручку — та не поддалась; она попробовала открыть другую, третью — то же самое. Все двери были заперты.

— Схватите их! — кричала голова Анри. — Убейте их!

Белль оглянулась. Отто изо всех сил хромал к дверям, но куклы были уже близко. Вывернутая нога волочилась за ним, он отчаянно размахивал руками, хватая воздух ртом, а в глазах застыл ужас.

— Прочь от него!

Белль бросилась Отто на помощь, взвалила его руку себе на плечо и потащила к дверям. Там она прислонила его к сломанному столу, и Отто, тяжело дыша, оперся о треснутую крышку, чтобы не упасть.

Армия Анри приближалась. Он продолжал выкрикивать бессвязные команды, а его глаза так бешено вращались, что один из них выскочил из орбиты и повис на грязной нитке.

Белль схватила канделябр и запустила в стекло. Просунув руку сквозь разбитую фрамугу, она принялась дергать и крутить ручку с другой стороны, но все было напрасно.

Куклы надвигались на нее, вытянув руки с растопыренными пальцами. Белль прижалась к дверям, лихорадочно вертя головой в поисках хоть какого-нибудь способа спасти себя и друзей.

Ее взгляд упал на стул, валяющийся рядом с Отто. Не раздумывая, она метнулась к нему.

— Белль, куда ты? — закричал Люцианос. — Они схватят тебя!

Белль поволокла стул к двери.

— Время писать свою собственную историю, Люцианос, — сжав зубы, процедила она.

Девушка набрала воздух в грудь, подняла тяжелый стул над головой и со всего размаха обрушила его на дверь.