Красивые и проклятые

Она вытянула руки вперед и положила их мне на колени. Я взглянула на них, ожидая увидеть на ее пальце блестящее золотое колечко, как и у всех нас. Но оно оказалось более древним… гораздо более древним.

По его окружности была выгравирована золотая косичка, а всю его поверхность покрывала паутинка царапин.

И эти царапины появились на нем за последние сто шестьдесят семь лет.

— Где ты это взяла? — спросила я.

Кейси взглянула на кольцо.

— Оно валялось у Лидии. Она сказала, что оно принадлежало другу семьи, которого уже нет в живых.

Я плотно зажмурила глаза.

— Боже мой, не плачь! — воскликнула Кейси. — Ты же испортишь макияж.

— Иди вон, — прошептала я.

Она отпрянула назад.

— Что?

— Оставь меня в покое.

— Опять грубишь, Лекси! — Она фыркнула. — Ты хоть представляешь, как это облегчило бы нам жизнь? Как ты думаешь, просто ли мне будет поступить в колледж, если в мое личное дело занесено покушение на убийство?

— Уходи, — сказала я.

— Хорошо. Но если ты думаешь, что теперь я развяжу тебе руки, то ты сумасшедшая! — воскликнула она, вылетела из подвала и хлопнула дверью. За стеной раздался ее громкий голос.

— Она вообще ничего не хочет слушать!

Спустя секунду открылась дверь, и в проходе показалась голова Меган.

— Просто хотела сказать тебе, что собрание начнется через полчаса.

— И что? — спросила я.

— Да ладно тебе, Леке. — Меган шагнула внутрь. К моему удивлению, она подошла ко мне сзади и стала срезать скотч с моих рук. — Подумай над этим. Тебе бы стоило поблагодарить нас с Лидией. Мы решили проблему с Кейси за тебя. Теперь ты можешь пройти церемонию и гарантировать невероятную жизнь и для себя, и для своей сестры.

Я вытянула руки перед собой и начала сжимать-разжимать кулаки, чтобы размять пальцы.

— Я знаю, как ты за нее переживаешь, — тихо проговорила Меган. — Хочешь, скажу тебе правду? Я немного завидую вам. В моей жизни нет настолько близкого человека.

Я стала растирать запястья.

— Может, именно поэтому ты была не так предана Аральту, как я.

Я вскинула голову.

— Я была очень даже предана Аральту. Просто решила, что для меня свобода воли важнее, чем возможность исполнять любые желания.

Но моя резкость не расстроила Меган. Она только недоумевающе улыбнулась.

— Аральт полностью поддерживает свободу воли, — проговорила она. — Ты принимаешь свои собственные решения. Взять хотя бы вас с Картером. Ты сама хотела, чтобы он стал парнем мечты. Аральт просто исполнил твое желание.

В моем представлении о парне мечты не было постоянного преследования, но я не стала говорить об этом Меган. В ее словах было слишком много истины. С Картером все было в порядке, пока я не начала им манипулировать.

— Тебе придется прочитать это заклинание, так или иначе, — сказала Меган. — Так или иначе, тебе придется осознать, насколько для тебя важен Аральт. Поступи по-взрослому: перестань ныть и поблагодари Аральта за все, что он делает для тебя, хоть ты этого и не заслуживаешь.

— Не буду, — ответила я.

Меган вздохнула.

— Какая неблагодарная.

— Таши умерла, — сказала я. — Ее убила Лидия. Я больше никому не дам умереть.

Меган покачала головой.

— Тогда решение проблемы должно быть для тебя очевидно.

Я подняла на нее взгляд.

— Прочитай заклинание дважды сама, — пояснила она. — Принеси себя в жертву.

— Это же самоубийство!

— Самоубийство, убийство, — пожала плечами она. — Пока ты не начнешь смотреть на все это с более просвещенной точки зрения, тебя ничего не будет устраивать. Тут я не могу тебе помочь.

Она направилась к двери, а я наклонилась и начала развязывать веревки на лодыжках.

— Кроме того, — сказала она, обернувшись через плечо. — У нас есть доброволец. Хорошая новость, Леке: это всего-навсего Зоуи.

И захлопнула за собой дверь.

Я пыталась не думать о ее словах, но сложность заключалась в том, что они с Кейси были правы. Нам нужно было, так или иначе, выйти из этой ситуации. Насколько я знала, не существовало другого способа сделать это, кроме как подчиниться Фаррин, прочитать заклинание и дать одной из девочек умереть — дать Зоуи умереть. Иначе мы все сойдем с ума и окончим дни в палате психиатрической клиники.

Но я могла пожертвовать собой. Это бы решило все проблемы. Я бы спасла Зоуи, сестру, подруг… и мне не пришлось бы жить, зная, что на моей совести лежит чья-то смерть.

Только вот…

Мне было страшно.

Я не могла представить себе, что вызовусь заменить Зоуи, точно так же, как не могла представить, что смогу подойти к краю кипящего вулкана и прыгнуть.

«Трусиха, — сказала я себе. — Трусливая эгоистка».

Действительно ли я переживала, что кто-то может умереть? Или просто хотела снять с себя ответственность? Мне нужно было все и сразу: найти легкий выход и не испытывать при этом чувства вины.

Эгоистичная, напуганная, бесполезная трусиха.

У меня затряслись плечи, а дыхание стало прерывистым. Я закрыла глаза руками, ожидая, что расплачусь, желая этого всем сердцем, не переживая, что запачкаю платье и лицо.

Но слез не было. Я даже не могла заплакать.