Красивый мальчик. Правдивая история отца, который боролся за сына

Я ехал через город, следуя инструкциям, которые пришли мне на почту из медицинского центра. Свернул на грязную дорогу, по сторонам которой росли кусты полыни и хилые сосны. Все это напоминало сцену из старого вестерна. Впечатление, что когда-то здесь было ранчо. Появились спальные бараки, столовая, обветшавший главный дом и служебные постройки, обшитые расколотыми бревнами. На гребне холма выстроился ряд бревенчатых домиков с видом на пустыню. Место простое и скромное, в отличие от викторианского особняка «графа Олхоффа», или строгой современной больницы в стране виноделия, или величественного кирпичного здания в районе парка Стёйвесант в Манхэттене, или комплекса «Мелроуз Плейс» Джейса в Лос-Анджелесе.

Я заполнил бланки в маленьком офисе и вышел, ожидая Ника на улице. Холодно, но на мне теплая куртка.

Вот и Ник.

Делаю глубокий вдох.

Ник стоит на низком крыльце ветхого домика под провисшим навесом.

Ник в армейской куртке с фиолетовым шарфом с рисунком пейсли.

Ник в выцветшей футболке, вельветовых штанах с маленькими кожаными заплатками и в черных кожаных кроссовках.

Его каштановые волосы с золотистым оттенком длинные, вьющиеся. Он отбрасывает их со лба.

Ник спускается ко мне по шатким ступенькам. Лицо худое, угловатое. Он смотрит на меня, в глазах мелькает – не пойму что.

– Привет, отец.

Если я признаю, что рад видеть его, меня могут обвинить в том, что я забыл гнев и страх, которые пришлось испытать. Но все равно я рад его видеть. Я до смерти боюсь.

Он подходит. Протягивает руки. Я чувствую запах сигарет и обнимаю его.

В ожидании Вики мы болтали о том о сем. Потом Ник робко посмотрел на меня и сказал:

– Спасибо, что приехал. Я не знал, согласишься ли ты.

Мы пошли к месту для курения под деревянной крышей, где стояло несколько ветхих стульев и была устроена чаша для костра.

Мне было страшно, я не хотел желать видеть его, не хотел радоваться тому, что вижу его.

Мы встретились с некоторыми из его друзей: девушкой с проколотыми ушами и выбеленными волосами длиной в дюйм, парнем, обритым наголо, и парнем с черными кудрявыми волосами. Подошел мужчина, который выглядел так, будто всю жизнь провел под солнцем – такой грубой, загорелой и морщинистой была его кожа. Он пожал мне руку и сказал, что у меня замечательный сын.

Ник курил. Мы сели около кострища, и он сказал, что все меняется.

– Знаю, ты уже это слышал, но в этот раз все по-другому.

– Проблема в том, что и это я уже слышал.

– Знаю.

Мы зашли внутрь, чтобы встретиться с главным психотерапевтом и подождать Вики. Вот и она – в бежевом жакете, длинные волосы распущены. Я взглянул на нее. Хотя прошло уже столько лет, мне все еще было трудно смотреть ей в глаза. Я чувствовал себя виноватым. Когда мы встретились, я был сущим ребенком: двадцать два, на год меньше, чем Нику сейчас. Я пытался простить себя независимо от того, простит она меня или нет, потому что я был ребенком. Но есть вещи, с которыми вы просто живете, потому что не можете отмотать жизнь назад. Я очень волновался не только перед встречей с Ником, но и перед встречей с Вики. За последние несколько лет мы сблизились, это правда. Мы говорили по телефону, утешали и поддерживали друг друга, обсуждали возможность интервенции и беспокоились из-за отсутствия хорошей страховки (сейчас она пыталась снова вписать его в свой страховой полис). И тем не менее за двадцать лет, прошедших со дня развода, мы пробыли вместе всего несколько минут. Подумать только, на прошлой неделе у нас был юбилей свадьбы. Или мог бы быть. В последний раз мы были вместе больше пяти минут на выпускной церемонии, когда Ник окончил старшую школу. Тогда мы с Вики сидели рядом, а с другой стороны рядом со мной сидел Джаспер. После Джас прошептал мне: «Я думаю, Вики хорошая».

Психотерапевт сказала, что, с ее точки зрения, дела у Ника идут на лад, что он должен обдумать все, что с ним случилось. Она попросила нас проанализировать, насколько результаты его пребывания здесь отличаются о того, что мы наблюдали в других реабилитационных центрах, где он лечился. Кроме того, она попросила всех нас подумать о том, каких результатов мы ожидаем от этого уик-энда. Она пожелала нам удачи.

Мы с Ником и Вики вместе пообедали. В столовой можно было выбрать блюда из имеющегося ассортимента. Тамале[39], салат, фрукты. Ник ел хлопья.

Потом Ник повел нас в другое здание. Две стены внутри были обшиты деревянными панелями, а две другие покрашены в белый цвет, и на них висели художественные работы пациентов. Пол был выложен плитками серовато-белого цвета, некоторые из них покоробились. Пахло кофе, который простоял все утро на конфорке.

Нас ждали стулья, расставленные по кругу.