Красна Марья

В ответ мужчина молча поцеловал ее холодную ладонь, преданно и горячо глядя женщине в глаза. Мария Сергеевна, привстав на локте, глянула ему в самые зрачки… поверила — и порывисто обняла. Затем, полуобернувшись к своим, позвала, задыхаясь и преодолевая волнение:

— Мама! Алеша мой вернулся! — Затем она обратилась к испуганному мальчику: — Сереженька! Иди сюда, сынок… Детка, здесь — твой папа…

Мальчик широко распахнул глаза, а Алексей привлек к себе жену и сына. Сереже стало неловко от колючей щетины, но, ошеломленный, он не посмел отстраниться. Силясь подавить выступившие слезы, Алексей молча терся щекой о растрепавшиеся волосы Марии Сергеевны и ладонью придерживал у груди головенку сына.

За этой сценой с порога наблюдала Капитолина Ивановна: в суматохе никто и не заметил, как хлопнула незапертая входная дверь и девушка прошла в дом. Поодаль стоял товарищ Вышевич, не зная, как себя вести и куда деваться. Мария Сергеевна, оглянувшись, заметила его замешательство, но промолчала. Алексей же, проследив за ее взглядом, подозрительно посмотрел на Вышевича.

— Это кто, Маша? — спросил он.

— Алеша! Товарищ Вышевич со мною пришел, это мой хороший друг, — неожиданно подала голос Капитолина.

Мария Сергеевна вздрогнула; Вышевич и Софья Павловна с изумлением воззрились на девушку, но она не дала никому опомниться и подалась вперед:

— Как же я рада, что ты жив-здоров, морской бродяга, старый дружище!

— Здравствуй, сестренка! — искренне обрадовался Алексей.

Подошел — и тут же отступил, с удивлением оглядывая стройную миловидную барышню — свежую, раскрасневшуюся с мороза, с рассыпанными по плечам черными как смоль, влажными от стаявшего снега кудрями и темными бархатистыми глазами.

— Какая же ты стала красавица, Линка! — заметил он восторженно. — Не чаял тебя увидеть! Ты как здесь?

— После расскажу! — радостно рассмеялась Лина.

Привстав на цыпочки и обхватив склонившегося Алексея, она звонко расцеловала его в обе щеки.

— Ну и ежик же ты у нас! — весело заметила она, уколовшись о щетину.

Алексей, возбужденно смеясь, потер лицо и пообещал ликвидировать поросль при ближайшей возможности; пожал он руку и неподвижному, мрачному Вышевичу.

— А я-то все смотрю: никак Сережка наш на гостя так похож, прямо диво! — простодушно вставила свое слово взбудораженная Настасья.

Мария Сергеевна, поднявшись, тоже радостно приобняла Лину и неприметно, с благодарностью, тихонько пожала ей руку, они понимающе переглянулись.

Софья Павловна все никак не могла прийти в себя и принялась выспрашивать Алексея: почему явился под чужим именем? Где был все эти годы? Откуда теперь и какими судьбами?

Алексей кинул многозначительный взгляд на жену и стал сдержанно отговариваться, что еще настанет время все рассказать, но не сию минуту… не все сразу. Мария Сергеевна, спохватившись, попросила Настеньку накрыть стол к ужину в столовой. Отправив вперед Софью Павловну с Сережей, а также Капитолину, взявшую Алексея под руку, она с виноватым видом приблизилась к Вышевичу.

— Давид Моисеевич, — смущенно начала она, — видите ли… Вернулся мой муж, которого я долгие годы считала пропавшим без вести и… Одним словом, в свете этих событий продолжение наших отношений в прежнем ключе не представляется возможным. Простите меня, Давид Моисеевич, что понапрасну обнадежила вас…

— Мне уйти? — холодно, с вызовом спросил Вышевич.

— Как знаете… Но, я надеюсь, вы сами понимаете, что ввиду последних обстоятельств…

— Не надо лишних слов, — прервал ее Вышевич, — вы сделали свой выбор. Прощайте! — Он решительно вернулся в прихожую.

Мария Сергеевна с сожалением посмотрела ему вслед, но нежданная огромная радость, заполнившая все ее существо, перевесила чувство неловкости и позднего раскаяния… Женщина поспешила в столовую.

За столом Капитолина мимоходом извинилась за ранний уход мнимого ухажера, женщины промолчали. Софья Павловна возобновила настойчивые расспросы, но Алексей спокойно и твердо пояснил, что сперва ему необходимо обговорить все с женой. Мария Сергеевна при этом встревоженно глянула на него, а Софья Павловна, надувшись, недовольно умолкла.

Алексей взахлеб выспрашивал жену, когда родился Сергунька, когда она окончательно решила остаться в Питере, как они жили, трудно ли материально. Мария Сергеевна охотно и обстоятельно отвечала на естественные и логичные вопросы, но при этом не могла не отметить, что Алексей как будто не до конца в курсе политической обстановки, да и просто особенностей повседневной жизни. Он что же, совсем газет не читает? Встревожила ее и необычная для Алексея интонация, невзначай проскальзывавшая в разговоре.