Красная Эстония. Свобода – наша реликвия

Убийство начальника этапа офицера Ефимова и кайтселийтчиков – Таммеля и Вахера – послужило для пролетариев островов сигналом к восстанию. Это было неизбежно! Ибо политический самогон буржуазного правительства ударил в голову всем трудящимся страны. На материке выступление было ликвидировано уже месяцем раньше. Сааремаский же «мятеж» доказал задним числом еще раз и бесспорно, что вся политика правительства «независимой» Эстонии была ничем иным, как провокацией гражданской войны.

«У нас баронское правительство!» – таков был общий клич островитян. Буржуазные газеты писали об этом, качая головой – глядите-ка, как злостные агитаторы совратили с пути истинного этих бедных людей! Но островитяне были кругом правы! Никогда т. н. правительство Эстонии не было более баронским, чем в феврале. Даже «Сотс.» называла деятельность этого правительства «кирхбаховской»[35] и сетовала на то, что военные власти действуют так, словно они находятся на оккупированной земле. Вещественным доказательством того, что это правительство является баронским правительством, были т. н. национальные министры в правительстве Пятса. Господин Кох в качестве немецкого национального министра был вещественным доказательством того, что баронские имения останутся неприкосновенными. Господин Сорокин в качестве русского национального министра являлся вещественным доказательством того, что псковская белогвардейщина верно охраняет в Эстонии демократический строй и что кровопийцы могут спокойно переваривать пищу. Весь государственный аппарат охранял святость частной собственности баронов!

На Сааремаа широкие слои народа возможно ощущали это больнее, чем в других местах Эстонии. Земельный голод на Сааремаа и на Мухумаа был всегда вопиющий. Где в господской Маарьямаа[36] больше карликовых бобыльских хозяйств, чем на островах! Где трудовой народ голодает «на своем клочке земли» больше, чем на скудных почвах островов! Нищета трудящихся островов была тем ужаснее, что землекопы, копальщики картофеля, плотники, строительные рабочие и матросы уже несколько лет были безработными, ибо германская оккупация еще в августе 1917 года закрыла им доступ на большую землю.

И таких – девяносто девять сотых, ибо серых баронов, богатых крестьян – их называют на островах пуумаамеесами – там на редкость мало! Но все же пуумаамеесов в любой волости столько, что и там социальная несправедливость, классовые противоречия между бобылями и пуумаамеесами ощутимы. Не только противоречия с баронами, помещиками, но и с пуумаамеесами зажгли на островах костер революции. «Безземельные голодали, – признал даже один из органов угнетателей, – а у пуумаамеесов зерна хватает и на корм скоту и на пиво…» В Пэйде у каждого в погребе стояли бочки с пивом, а нуждающимся они не продавали зерна и за деньги. Составы волостных дум в большинстве своем были прежними и во время рекрутского набора сынки пуумаамеесов поголовно были зачислены в «кормильцы», между тем как бедных крестьян отправляли на войну. Класс «кормильцев» на Сааремаа прославился, жалобы на них стали «повсеместными». («Ваба Маа» № 54, 6 марта 1919 г. – «Мухумаский и Сааремаский мятеж»).

Но если противоречия между бобылями и пуумаамеесами, если раскол между тамошним эстонским населением был так велик, что даже закрытое око буржуазной газеты его разглядело, то как же велика должна была быть тогда пропасть между бобылями и помещиками! Мы говорим намеренно: помещиками, а не баронами. Ибо острие «мятежа» было направлено против всех помещиков, не только против баронов, т. е. дворянства или помещиков из немцев. «Мятежники» убили не только ландмаршала барона Буксхевдена вместе с его братом-бароном, не только арендатора имения Ранна – фон Палена, не только двух фон Эссенов из имения Сасси, но и Карла Фёрстера из Кареда, одного эстонца по национальности – управляющего имением Тамсе, владельца имения Унду – Холла вместе с его приемной дочерью Трууверт, управляющего имением Койкла – Клейнарта. Буржуазные газеты сообщили, что «мятежники», якобы, вынесли на закрытом собрании смертные приговоры нескольким крестьянам-дворохозяевам, но не успели привести их в исполнение. […]