Красная гора

По дороге домой Отис поймал себя на том, что насвистывает мелодию Сиднея Беше.[91] Он не мог припомнить схожего ощущения беззаботности за всю жизнь. Возможно, много лет назад, когда он встретил Ребекку в автобусе до Вудстока. Как это странно, когда на седьмом десятке – состояние свободы и полета! Он сам себе не верил. Он был влюблен. Прошло много-много лет с тех пор, как он испытывал это удивительное чувство.

И он хотел насладиться им сполна. Прожить вторую молодость в шестьдесят четыре года? Непостижимо!

Ровно десять дней (черт возьми, Отис точно знал, сколько именно дней!) он ел здоровую пищу и практиковал то, чему его научила Джоан: медитацию и визуализацию, здоровый образ жизни. Нет, ничего не случилось, никаких невероятных чудес, но он был прилежен. Он не курил трубку и не притронулся к красному мясу, если не считать вяленой говядины, съеденной два дня назад. Он действительно работал над собой как проклятый.

Свернув на гравийную дорожку, ведущую к дому, он миновал своего соседа Генри Дэвидсона, который бродил по заднему двору и звал свою австралийскую овчарку. Впервые за долгое время Отис не увидел Коди прикованным к столбу. Может быть, бедняга наконец-то сбежал?

Отис въехал к себе во двор и вышел из грузовика. Собака появилась из ниоткуда, подбежала к нему и стала запрыгивать на него.

– Ложись, приятель. Лежать! – Отис опустился на колени и погладил пса. – Что ты здесь делаешь? – Тот гавкнул. – Я могу только догадываться. Как ты умудрился заполучить такого говнюка-владельца, а? Удачная жеребьевка? – Отис почесал его за ухом. – Жаль, что я не могу пустить тебя в дом, мой друг. Хотя очень хочу. Но в наши дни за кражу собаки могут пристрелить. Твой хозяин – не самый хороший парень на свете.

– Коди! – раздался голос откуда-то издалека. – Тащи сюда свою задницу, Коди!

– Мне кажется, он нашел тебя, – сообщил Отис.

Генри, тяжело ступая, направлялся к ним.

– Похоже, кое-кто устал сидеть на цепи, – сказал Отис.

– Похоже, кое-кто напрашивается на порку.

Пес отскочил от хозяина и спрятался за спину Отиса. Тот представлял, насколько свиреп может быть Дэвидсон, но его это не волновало.

– Ни одна собака в мире не заслуживает порки.

– Коди! Немедленно тащи свою задницу ко мне!

Тот не послушался.

– Коди! – Генри бросился к нему. – Сядь ты, гребаный ублюдок. Я выбью из тебя все дерьмо, если ты не сядешь!

– Послушай-ка, приятель, – вмешался Отис уверенно. – Не смей так обращаться с собакой. Ты знал что-нибудь об отношении к животным, пока рос?

– Тебя не касается, что я делаю со своей собакой.

– Все, что происходит на моей земле, мое дело, сынок. С животными так не обращаются.

Генри кинулся к Коди в обход Отиса. Пес в страхе капитулировал, перевернулся на спину, закрыв глаза, зная, что сейчас его ударят.

Сосед схватил его за ошейник, размахнулся и сильно ударил по морде. Коди взвизгнул. Мерзавец опять замахнулся и нанес удар.

Отис не дал ему сделать это в третий раз. Обхватил его за шею и дернул вверх, перекрыв доступ кислорода.

– Я ведь, кажется, сказал, что с животными так нельзя? – Генри попытался вывернуться, но Отис крепко держал его. – Угомонись, – сказал он. – Я не собираюсь ссориться, но на моей территории нельзя вести себя подобным образом. Ни одной минуты, черт возьми! Сейчас я отпущу тебя, и ты отправишься домой. Собака останется тут, пока ты не успокоишься. Ну так что? Отпускаю?

Стоило ему это сделать, Генри попытался достать его своей правой ручищей, но, к счастью, промахнулся. Тогда он бросился на соперника и сбил с ног. Отис сильно приложился спиной и почувствовал жгучую боль, пронзившую позвоночник в том самом месте, которое он повредил, поднимая бочку. Отис сбросил с себя соседа и вмазал кулаком в челюсть. Генри поплыл, неуклюже замахнулся, однако хозяин отразил удар и ткнул его локтем в живот, отчего у противника перехватило дыхание. Он бил его снова и снова, в корпус и в лицо. Он и сам получил несколько хороших боковых, и оба они были в крови и синяках, но в конце концов только хозяин смог встать на ноги.

Не обращая внимания на боль в спине, Отис закинул бесчувственного соседа в кузов грузовика и повез на соседний участок, домой. Хромая, выволок его за ноги, и обалдевший Генри свалился на землю. Тут его недоумение сменилось гневом.

– Сукин ты сын, – выдохнул он.

Отис погрозил пальцем:

– Этот пес теперь принадлежит мне. Советую тебе держаться подальше от моей собственности и от меня. Ты не заслуживаешь собаки. Будешь продолжать в том же духе – и я прикую тебя к столбу, сукин ты сын.

41 На перепутье

И снова Эмилия целыми днями лежала в постели, не ела и не посещала занятия. Прошла мучительная неделя. Директор был снисходителен к ней, учителя помогали наверстывать материал по электронной почте, но до конца учебного года было далеко, и существовала опасность не закончить школу.