Красная гора

Ему хотелось выращивать этот сорт винограда, но он чувствовал, что не сможет оценить многообразия его вкуса, как немцы. Он любил его, но было даже приятно не производить его самому. Лучше оставить некоторые вещи на волю воображения. Он не хотел знать циклы роста, закономерности созревания и прочие хитросплетения выращивания рислинга, как других сортов – сира, каберне совиньон, марсан и вионье. Ему нужен был рислинг, чтобы тот продолжил свой таинственный путь через хорошие руки немецкого производителя и украсил коллекцию Отиса своими невероятными качествами.

Они с Джоан сидели за обеденным столом. Он зажег две свечи и поставил между ними блюдо с жареным картофелем, на котором также лежали овощи в соевом и имбирном соусе, немного риса басмати, посыпанного черным и белым кунжутом. Он подал тарелки, откупорил и разлил рислинг. Он любил рассказывать ей о своей винной коллекции, и у него в погребе было много образцов со всего света. Будь он проклят, если его омертвевшие чувства помешают ему выпить все до последней бутылки, прежде чем похоронное бюро сожжет его в крематории!

– Я впервые посетил Мозель еще в начале семидесятых, и я возвращаюсь туда почти каждый год. Это такое место, которое переносит вас в прошлое, древнее и прекрасное; это такая культура, которая все еще находится в контакте сама с собой. Кроме строящегося гигантского моста, который может принести некоторую модернизацию, регион не тронут. Эти вина дешевые и настоящие, и они создаются на виноградниках, которые были посажены сотни лет назад римлянами. – Он вскинул руки вверх. – Я бы не посмел выращивать рислинг здесь, в Вашингтоне. Многие это делают, но я бы не посмел. Рислинг принадлежит той местности на реке Мозель, где она крутая, холодная, а воздух влажен. Вырастить его и сделать плохое вино можно где угодно, но есть только несколько мест, которым он принадлежит, и именно там этот напиток получается истинным и правильным.

– Когда мы отправляемся? Звучит заманчиво, – улыбнулась Джоан.

– Я отвезу тебя туда прямо сейчас, моя дорогая. Поднесите бокал к носу. Рислинг меняется в бутылке больше, чем любой другой сорт, который я знаю. Когда оно только что перебродило, вино может показаться неинтересным или средним; но вы пробуете его год спустя – и происходит нечто невероятное! Оно начинает проявлять свой характер.

– Как ребенок, – сказала она.

– Именно! Подобно ребенку. И как только эти вина оживают, они эволюционируют каждый месяц. Иногда каждую неделю или каждый день. Вот почему вы должны покупать такое вино ящиками, чтобы почувствовать изменения. Через несколько лет классические дизельные ароматы рислинга становятся вполне очевидными, но помимо этого начинает говорить специфика виноградника, разнообразие сланца и минерала, склон, его направление по отношению к солнцу. Виноградники в Мозеле расположены на самых крутых склонах, когда-либо виденных мной. Представь: там комбайнерам приходится использовать ремни безопасности, чтобы не скользить и не скатываться вниз на дорогу. Там бывает так холодно, что виноград едва созревает, а кислотность иногда бывает совершенно пикантной. – Он указал на вино. – Это 1995 год. Я отвез туда своих сыновей, это была наша первая настоящая мальчишеская поездка. Майклу едва исполнилось восемнадцать. Мы отправили обратно пять ящиков. У меня в руках последняя бутылка.

– Спасибо, что поделился этим со мной. У него действительно великолепный аромат.

– Ты моя королева. Мы вместе выпьем все бутылки из моего погреба. А теперь сделай глоток.

Она закрыла глаза и поднесла бокал к губам. Он поднес свой к носу. Ему хотелось следовать ритуалу, позволить своему разуму управлять ощущениями и дать волю воображению. Мозельский рислинг пронесся сквозь его чувства и ударил в мозг, опьяняя своей красотой.

Минуту!

Он услышал запах!

Отис снова понюхал вино, вбирая в себя золотистые яблоки и оттенки цитрусовых, а еще дальше – запах дизельного топлива, а еще дальше – запах Мозеля, той минеральности, которая могла быть только на южно-германских холмах. Это было вино такой изысканности и точности, что он чуть не забыл сделать глоток. Он просто наслаждался моментом, наслаждался напитком так же, как на пике своей карьеры. Потом сделал глоток. Вкус тоже приходил к нему волнами, кусочки корицы, цитрусовых и сланца, идеальный баланс, стальная яркость, которая не переливалась, а просто поднималась, и послевкусие, которое он даже не потрудился описать – даже позже, – какие-то невыразимые вкусовые тонкости, которые напомнили ему, почему он так долго находился в этом винном путешествии.

И тут его осенило.

– Джоан, – позвал он.

– Какое чудесное вино, – сказала она.

– Я знаю. Я чувствую его запах. Я чувствую его вкус! – Он стукнул кулаком по столу. – Так же, как когда мне было тридцать пять! – Он вскочил со стула и приблизился к ней. Запечатлел на ее губах страстный поцелуй. – Не знаю, что ты сделала, женщина, но я вернулся. Я чувствую вкус этого вина!

– Я ничего не делала, – возразила она, проводя рукой по его волосам.