«Красная империя зла». Запад против Сталина

«Ленинградцы и поляки смутно представляли себе эти соотношения. Был только страх стука в дверь ранним утром и вида тюремного грузовика, который называли “черной марусей”, “душегубкой” или “воронком”. По воспоминаниям одного поляка, люди ложились спать каждый вечер, не зная, что их разбудит – утреннее солнце или черный “воронок”»¹³⁸ (с. 138).

Никаких доказательств в подтверждение своих слов о «страхе» ленинградцев Снайдер вообще не приводит. Им пересказана одна-единственная история о «страхе» поляков – и в ней идет речь о более раннем времени (пассаж Дзвонковского)¹³⁹. Фраза о страхе «ленинградцев и поляков» вводит читателей в заблуждение, и откровенно нечестно со стороны Снайдера включать в книгу столь бездоказательное утверждение.

Была ли «белорусская интеллигенция» специальной целью НКВД?

Снайдер бросает хлесткое обвинение:

«Массовые убийства в Советской Белоруссии включали намеренное уничтожение образованных представителей белорусской национальной культуры» (с. 139).

А далее приводит следующие подробности:

«Берман сказал своим подчиненным, что их карьера зависит от быстрого выполнения Приказа № 00485: “Скорость и качество работы по обнаружению и аресту польских шпионов будут главными в оценке каждого руководителя”»¹⁴⁰ (с. 139).

Как это случается практически во всех случаях, проверка использованных Снайдером источников приводит нас к совершенно иным результатам.

На указанной странице Юнге, Бордюгов, Биннер (Вертикаль, с. 624) публикуют очень краткий перечень «троек» НКВД в Белоруссии 1937–1938 годов. Список ничего не прибавляет к пониманию произошедшего. Судя по всему, такая ссылка понадобилась Снайдеру, чтобы «утяжелить» подстрочное примечание, представить дело так, будто сам вопрос подвергся тщательному изучению. Между тем, как будет показано ниже, Снайдер оставил без внимания действительно важные сведения из указанных им источников.

Миронович (Białoruś, с. 88–89): у меня был доступ к белорусскому¹⁴¹ (2004) и польскому (2007) изданиям. Число 218 убитых писателей указано в обоих (в польском издании на с. 94): «Из 238 белорусских литераторов сталинской эпохи остались в живых только около 20». Но доказательств или ссылок на источники этой информации ни в том, ни в другом издании не приводится.

Никак не конкретизировано и понятие «эпоха Сталина». Миронович определенно имеет в виду период «ежовщины», то есть 1937–1938 годы, когда Ежов поставил перед собой цель уничтожить как можно больше советских граждан, посеять недовольство среди населения СССР и тем самым спровоцировать восстания, приуроченные к вторжению одной или нескольких империалистических держав¹⁴².

Как увидим, белорусский историк Шибека (польское написание – Szybieka), на кого Снайдер неоднократно ссылается, отмечал, что антикоммунистическая польская Армия крайова (АК, буквально «Отечественная армия») лишила жизни тысячи белорусских учителей и интеллигентов. Именно этот факт Снайдер утаивает.

В имеющемся в моем распоряжении издании Наумова «Сталин и НКВД» 2010 года о национальных операциях говорится не на с. 262–266, а на с. 207 и далее. Цитата о «цвете белорусской интеллигенции» у Наумова действительно есть. Почерпнута она из воспоминаний известного советского разведчика Д.А. Быстролетова «Пир бессмертных»¹⁴³. Только заявление это взято из третьих рук. Как пишет Быстролетов, о судьбах белорусской интеллигенции ему рассказывал А.А. Наседкин, преемник Бермана на посту начальника НКВД Белоруссии:

«– Слушайте: Борис [Берман] расстрелял в Минске за неполный год работы больше восьмидесяти тысяч человек. Слышите?

– Слышу.

– Он убил всех лучших коммунистов республики. Обезглавил советский аппарат. Истребил цвет национальной белорусской интеллигенции. Тщательно выискивал, находил, выдергивал и уничтожал всех мало-мальски выделявшихся умом или преданностью людей из трудового народа – стахановцев на заводах, председателей в колхозах, лучших бригадиров, писателей, ученых, художников. Воспитанные партией национальные кадры советских работников. Восемьдесят тысяч невинных жертв… Гора залитых кровью трупов до небес…»¹⁴⁴

Слова Наседкина попали к нам через Быстролетова через третьи руки спустя много лет. Известно, такие сведения нередко подвержены искажению и даже вымыслу. Однако здесь необходимо указать, чего Снайдер не захотел увидеть в приведенной выше цитате. Как утверждается, Наседкин говорил Быстролетову о том, что Берман виновен в смерти:

• лучших коммунистов Белоруссии;

• представителей государственной власти («советский аппарат»);

• «цвета национальной белорусской интеллигенции»;

• рабочих-стахановцев;

• председателей колхозов;

• бригадиров;

• писателей, ученых, художников.

Снайдер упоминает почему-то только «белорусскую интеллигенцию». Подразумевается, что она была специальной целью Бермана. Но Быстролетов называет ее третьей по счету среди семи или восьми групп людей, намеченных, как он пишет, Берманом к истреблению.