Красная карма

Деньо сначала развел руками, что означало «ничем не могу помочь», а потом встал и сунул их в карманы. Сейчас, в рубашке без кителя, он походил на Жана Габена в фильме «Мегрэ расставляет сети». Разве что пива и сэндвичей не хватало… хотя, скорее всего, они были припасены где-то поблизости.

– Если хочешь, я могу обсудить это с начальством, – все-таки предложил Деньо.

Мерш помотал головой. Он предпочитал справляться сам, чтобы никто не путался под ногами.

– Да уж, – продолжал комиссар, – в другое время на такую историю мобилизовали бы все тридцать шестое отделение.

– Угу – и весь город жил бы в страхе. В каком-то смысле лучше уж так, как сейчас…

Деньо тяжелой поступью расхаживал взад-вперед по комнате, и паркет жалобно поскрипывал под его ногами.

– Я уверен, что ты изловишь этого ублюдка.

– Само собой, – ответил Мерш, поднимаясь.

– Я имею в виду – изловишь еще до того, как мы разберемся с проблемой уличного кавардака…

Мерша слегка качало; но может, это качалась окружающая реальность? В городе царил хаос, и в воздухе попахивало безвластием. Неизвестный маньяк резал девушек при всеобщем равнодушии, а он, Мерш, меньше чем за неделю убил как минимум четверых, и это никого не опечалило. Жан-Луи повернул дверную ручку и внезапно, словно его молния пронзила, почувствовал себя одиноким – смертельно одиноким. Как же ему не хватало сейчас двух его юных подопечных! Они были нужны ему – и не только из-за расследования…

67

Он поднялся на верхний этаж, под крышу, где был его «генштаб», а вернее сказать – кабинет Берто. На лестнице ему пришло в голову, что пора бы набраться сил, чтобы справиться с усталостью. Задумано – сделано. Короткий визит в сортир. Пара бодрящих таблеток. Вот теперь порядок!

Зарядившись, он посмотрел на себя в зеркало. «Неважно ты, братец, выглядишь, и это еще мягко сказано». Отросшие волосы спадали на глаза, виски были измазаны сажей, а тени над скулами придавали ему вид опереточного злодея. К счастью, трехдневная щетина (а по правде говоря, недельная) вполне гармонировала со всем остальным. В общем, типичная рожа готового на все мерзавца…

Внезапно амфетамин дал о себе знать: его химическая сила проникла прямо в мозг. Мершу почудилось, что кровь заряжена электричеством… в ушах зазвучали какие-то безумные смешки и гул вертолета.

Значит, можно работать дальше.

Совещание с Берто заняло несколько минут. Тот изучил отчет об убийстве в парке Монсури, – увы, все впустую. Свидетели происшествия? Ни одного! Никто ничего не заметил, хотя на стадионе Шарлети и было сумасшедшее столпотворение. Но вот парадокс: полученный ноль без палочки отчего-то подкрепил уверенность Мерша в верности выбранного направления. Индия, тантризм, миноги… И ни просвета на горизонте! Вот каков был след убийцы.

Мерш решился выложить свою дневную добычу. Берто, скрестив руки на груди (сегодня у него под пуловером была бледно-зеленая водолазка), присвистнул, словно желая сказать: «Ну и ну, старина…» Мерша поразила эта дихотомия: выходило, что намечаются два пути расследования. За первый – классический, но совершенно бесперспективный – будет ратовать Берто; за второй – абсолютно маргинальный и суливший сплошные, пускай пока и отдаленные неприятности, – он сам.

Мерш закурил очередную «житанку».

– Ты встречался с родителями той девочки – Сесиль?

– Да, конечно.

– Ну и как прошло?

– Прекрасно.

Мерш не нашелся с ответом. Он в очередной раз уклонился от процедуры опознания тела и бесполезных дежурных утешений, но теперь его непрерывно грызла совесть. Запутался ты, дружище Мерш, вот что…

Он думал о родственниках жертв, обо всех этих убитых горем людях, и о собственной трусости, мешавшей посмотреть им в глаза. Смерть… да, от нее никуда не деться. Но смерть для близких погибшего – нет, нет и еще раз нет! В этом смысле Алжирская война была благословенным временем: вот труп, вот подпись под несколькими бумажками, вот самолет, забравший гроб, – и с рук долой. Конец, и точка.

– О’кей, – бодро сказал он, чтобы разговор завершился не так грустно. – На сегодня всё.

– Ты о чем?

– Иди-ка ты домой, спать.

– А ты сам?

– Я-то? – усмехнулся Мерш. – Да я уже сейчас сплю и вижу кошмар за кошмаром.

68

Он включил душ на всю катушку и встал под его мощные струи – так заталкивали в душевые кабины вшивых новобранцев в Марселе, перед тем как отправить их в Оран[80]. Максимальная очистка – до тех пор, пока не истощатся запасы горячей воды.

И хотя было всего лишь восемь вечера, он мечтал только об одном – улечься спать: этого жаждало все его тело, да и мозг молил о передышке.

Но для начала – ревизия запасов.

Ироническая подробность: Жан-Луи Мерш, совсем как Сюзанна, прятал свои наркотики под паркетом. И теперь, раздевшись догола и обмотав бедра полотенцем, он приступил к беглой инвентаризации своей дури.

Десяток пакетиков травы.

Три брусочка конопли, завернутые в фольгу.

Полсолонки кокаина.

Пульверизаторы с бензедрином.

Жестяные коробки от пленок «кодака», набитые всеми видами амфетамина.

Мескалин в порошке.

Шарики опиума…