Красная комната. Пьесы. Новеллы

Йоран Перссон . Что ж, ступай!

Эрик . Что будет? Что будет?

Йоран Перссон (сидит за столом и барабанит по нему пальцами) . Кто же знает?

Действие четвертое

Кухня солдата Монса, отца Карин. Монс сидит за столом. Стучат. Входит Педер Веламсон .

Монс . Здравствуй, Педер.

Педер Веламсон . Капрал, с вашего позволения!

Монс . А-а! Надеюсь, честно выслужился.

Педер Веламсон (садится) . Уж надеюсь.

Монс . Чего это вышло у вас в Упсале?

Педер Веламсон . Изменников казнили!

Монс . По закону, по совести?

Педер Веламсон . Когда изменников казнят – оно всегда по совести!

Монс . А доказательства-то были у вас?

Педер Веламсон . У меня были доказательства, я сам был всему свидетель, так что я сам их казнил согласно приказу короля.

Монс . Дворян – это хорошо, что поубавилось, верно… только вот почему же король-то потом с ума сошел?

Педер Веламсон . С ума сошел? Он покаялся. Не такое уж сумасшествие!

Монс . Говорят, по лесу блуждал. Правда, нет ли?

Педер Веламсон . Он был от горя сам не свой из-за детей, потому что их от него увезли. На ночь глядя пошел их искать – глупость, ясное дело – заблудился в лесу, спал на голой земле, под дождем. Ну, и не ел ничего, и занемог, и в горячке бредил. Вот и все!

Монс . Есть в нем хоть искра добра, нет?

Педер Веламсон . Слушай-ка, Монс! Ты его ненавидишь, оно и понятно, но ведь и он человек. Сам посуди: риксдаг приговорил герцога Юхана к смертной казни, а король Эрик его помиловал. И даже его отпустил. Оно благородно, да глупо. Дворян, что злоумышляли на него, он сгоряча велел казнить, зато у наследников просил прощения и большие деньги им пожаловал. Опять благородно!

Монс . Ну, убийство есть убийство!

Педер Веламсон . Что ты мелешь? Он ударил Нильса по руке, Нильс уж очень дерзил, но Нильс ведь не оттого умер…

Монс . Ну, все равно…

Педер Веламсон . Все равно, убил человек или не убил? Много ты понимаешь, балда ты, себялюбивый старый прохвост…

Монс . Не ори, кто-то ходит под окном и подслушивает…

Педер Веламсон . И на здоровье!

Монс . А нашел король мою Карин?

Педер Веламсон . Не знаю! Едва ли!

Монс . А чего она сбежала от него?

Педер Веламсон . Ее королева-вдова запугала!

Монс . Ну, семейка!

Педер Веламсон . Небось твои родственнички!

Монс . Могли кого и получше найти! Думаешь, мне очень нравится, что я у всех на виду? Совсем даже наоборот! Другие свой позор могут спрятать, а мой на все королевство видать!

Педер Веламсон . Да, правда, кто-то ходит под окном.

Оборачиваются к окну в глубине сцены; один ставень открыт; в окне мелькает белое, замученное лицо Карин и тотчас исчезает.

Монс . Ты тоже видел?

Педер Веламсон . Видел! Карин! Слушай, Монс, ты чванишься больше любого герцога, а не к лицу это тебе! Будь ты человеком!

Монс . Дай-ка палку мне, вон в углу стоит!

Педер Веламсон . Я бы лучше сам тебя палкой огрел, кабы не волосы твои седые!

Монс . А ну, убирайся, покуда цел!

Педер Веламсон (пятится к двери) . Я?! (Уходит и оставляет дверь открытой.)

Карин (на пороге) . Можно мне войти?

Монс . Проголодалась, что ли?

Карин . Нет, не то. Плохо мне.

Монс . Возмездие за грех – смерть.

Карин . Сама знаю, но перед смертью я хотела бы увидеть сестриц и братьев.

Монс . Незачем!

Карин . Это такое жестокое наказание! Отец, отец!

Монс (встает, берет палку и снова садится) . Не подходи – убью!

Карин . Ты забудь, что я была твоей дочерью, думай, что перед тобой нищенка, которая бродила по лесам и полям, и ноги уже не держат ее. Можно, я сяду у твоего порога, как бродяга, как бездомная собака?

Монс . Вон отсюда! Иди, иди, покуда ноги не сотрешь…

Карин (подходит к печи) . Воды хоть можно напиться из ведра?..

Монс . Не марай ведро, шлюха. Хочешь есть и пить – ступай в хлев, там твое место…

Карин (подходит к Монсу) . Ты бей меня, бей, только не гони. Может быть, я не хуже других.

Монс поднимает палку.

Эрик (входя) . Что ты задумал, солдат?

Монс . Собрался собственную дочку поучить.

Эрик . Поздно собрался, ибо теперь я ее защитник, раз ты гонишь собственное дитя.

Монс молчит.

Будь ты чуть повежливей, я по всей форме просил бы у тебя руки твоей дочери; теперь же я лишь приглашаю тебя на свадьбу, не более.

Монс молчит.

Ты считаешь, что я виноват, и я признаю свою вину. А теперь я хочу исправиться, но и ты должен меня простить. Протяни руку дочери!