Красная королева

– На основании такого двусмысленного обещания я не могу успокоиться, а еще того менее поручиться за сэра Брая. Если Филли добровольно доверилась вам или одному из ваших слуг, то зачем же не позвали вы ее самой в свидетельницы? Почему вы отрицали истину перед шотландской королевой и с какой стати все эти тайны?

– Очень просто! – произнес Лейстер. – Допустим, что мне было известно о похищении Филли, что я сам устроил его или только допустил. Ведь это послужило бы шотландской королеве предлогом отвергнуть меня и мое искательство, свалить всю вину на мои плечи; Елизавета же получила бы право привлечь меня к ответственности, чего мне следовало бы опасаться еще и теперь, в случае если бы кто-нибудь заронил в ее душу подозрение на этот счет.

– И это, конечно, – главная причина вашей уступчивости? – презрительно усмехнулся Сэррей.

– В причинах, руководящих моими поступками, я обязан дать отчет только самому себе. Если вы предпочитаете принести на меня жалобу, вместо того чтоб воспользоваться моим доверием, то в добрый час! Тогда мы посмотрим, защитит ли меня Елизавета Тюдор или нет. Представляйте свои доказательства, потому что я потребую у королевы справедливого возмездия тому, кто клевещет на меня голословно.

Сэррею не понадобилось долго раздумывать, чтобы прийти к убеждению, что Лейстер в случае надобности не остановится перед убийством, чтобы сделать невозможным всякое доказательство его вины, прежде чем жалоба достигнет трона Елизаветы.

– Милорд, – ответил он, – я принимаю ваши условия и готов поручиться за Вальтера Брая, если вы убедите меня, что Филли не подверглась никакой несправедливости и никакому насилию. Обязываюсь к тому своею честью, опасаясь, чтобы вы не заставили поплатиться Филли за каждый шаг, сделанный нами для ее защиты или мести за нее.

– Я не спрашиваю, что дает вам право на подобное подозрение, но желал бы знать, почему вы думаете, что Филли менее дорога мне, чем вам? Вы сами предостерегали меня от свидания с Филли и говорили мне, что она любит меня, я свиделся с нею, и когда я увидал ее, то мне стало страшно, что королева Шотландии примет мое брачное предложение.

– Значит, вы сами похитили Филли?

– Да, я сам, и вы дали мне слово, что умолчите о том даже перед сэром Браем, если я потребую этого.

– Да, если вы докажете мне свою невиновность.

– Это будет, когда вы убедитесь, что я не прибегал к насилию. Знаком ли вам почерк Филли? Вот, читайте!

Дэдлей вынул из кармана листок, на котором Филли написала, что желает быть его служанкой.

– И вы не стыдитесь показывать мне это? – вспыхнул Сэррей. – Вы хвастаетесь тем, что обольстили ее?

– Милорд Сэррей, я не подражаю вам, не перехожу от одной сестры к другой и не повторяю здесь клятв, данных в другом месте. Пусть мировой судья засвидетельствует вам, бесчестно ли с моей стороны, в видах собственной безопасности, при неблагоприятных теперешних обстоятельствах, не объявлять пока публично, что я намерен сделать увезенную мною девушку графиней Лейстер?

При первых словах графа лоб Сэррея омрачился, но удивление, вызванное последним признанием, заставило его молча уставиться взором на Лейстера.

– Графиней?.. – запинаясь, пробормотал он. – Вы хотели…

– Ввести хозяйкой в свой дом ту женщину, которую я люблю. Вам и Вальтеру Браю Филли внушила только участие, но в моих глазах она стоит выше всякой другой женщины; ради меня она страдала, за меня рисковала своей жизнью, и потому я обязан ей большей благодарностью, чем вы оба. Я имею на нее большее право, чем вы, и только ваше подозрение, ваши преследования виной тому, что я пока не мог рискнуть вступить с нею в брачный союз, что я принужден скрывать Филли и в Англии, чтобы гнев Елизаветы не уничтожил нас обоих.

– Милорд Лейстер, ваше признание обезоруживает всякое подозрение; не доверять вам долее, значило бы сомневаться в вашей чести. Дай бог, чтобы вам не пришлось раскаяться в необдуманном шаге!

– Это случилось бы лишь тогда, если бы я не мог положиться на ваше слово хранить молчание. Вы знаете сами, какие причины заставляют меня скрывать от королевы Елизаветы случившееся, пока я не сложу с себя своего придворного звания и не удалюсь от двора.

– Я понимаю и признаю основательность ваших опасений, – произнес Сэррей. – Вы можете положиться на мое слово.

Тут он поклонился и покинул замок. Мировой судья последовал за ним, после того как Лейстер взял и с него клятву хранить глубокое молчание о всем слышанном.

Заглянув в комнаты Филли, Дэдлей нашел ее на коленях перед распятием. Ее лицо было залито слезами, и, когда она подняла на Дэдлея свой влажный взор, ему показалось, что перед ним разверзлось небо.