Красная королева

– Жена моя! – восторженно воскликнул он и привлек ее к своей груди. – О, Филли, как напугала ты меня! Клянусь Богом, если я когда-нибудь стану колебаться между честолюбием и любовью, то тебе стоит лишь взглянуть на меня вот такими глазами, как теперь, чтобы я упал к твоим ногам и снова и снова стал молить о твоей любви! Но никогда, никогда не ошибешься ты во мне, я чувствую это; ты опора моей жизни, ты одна можешь заменить мне то, что я потерял.

Граф прижал Филли к себе; он верил в свою клятву, так как им руководила в данный момент лучшая часть его существа в радостном умилении.

V

Вальтер Брай последовал за Сэрреем, когда тот дал ему слово, что объяснение Лейстера вполне удовлетворило его и что, по его крайнему разумению, дальнейшие розыски могут послужить только ко вреду Филли.

– Через несколько месяцев, – заключил Сэррей, – мы удостоверимся, сдержал ли граф свое слово и сделал ли Филли такой счастливой, как обещал.

Вальтер не ответил ничего; он дал обещание повиноваться. Но когда они оба достигли Сэррей-Гоуза, он стал просить лорда об отпуске на несколько месяцев.

– Разве ты не хочешь примкнуть вместе со мною к Дугласу? Ведь Мария Шотландская рассчитывает на помощь своих друзей! – спросил озадаченный Сэррей.

– Мне нужно предварительно исполнить еще одну клятву! – ответил Брай. – Я поклялся отомстить за Филли той, которая велела пытать ее и сделала несчастной! Мой путь лежит во Францию; гугенот Монгомери нуждается в клинке, который слишком долго оставался праздным. Но я вернусь обратно, если в Шотландии запылает факел войны. Единственная девушка, о которой я беспокоился, предалась другому. Дай бог, чтобы она никогда не раскаялась в этом.

Сэррей не стал противоречить Браю; он знал его упорство, когда дело шло о принятом решении. Но когда он прощался крепким рукопожатием с этим верным человеком, то ему казалось, будто что-то оторвалось от его собственной жизни. Теперь и он остался совершенно одиноким!

Глава тринадцатая. Давид Риччио

I

Через несколько месяцев Мария Стюарт отдала свою руку лорду Дарнлею. Накануне свадебного торжества перед эдинбургским замком трое коронных герольдов провозгласили лорда Дарнлея королем-супругом; брачную церемонию совершил епископ Дэмбленкский. Королева оделась для нее в черное бархатное платье и белую траурную вуаль, которую возложила на себя при смерти Франциска II. В капелле Голируда брачующиеся обменялись кольцами; после того Мария сняла свои вдовьи одежды и появилась в роскошном туалете на свадебном пиру, где первые лэрды королевства подавали царственной чете золотые блюда и пенящиеся кубки. В народ бросали деньги, и вскоре веселая бальная музыка огласила залы Голируда. А между тем на горизонте уже собиралась гроза, готовая грянуть с бешеным ревом, разрушить трон Марии и растерзать на ней обагренный кровью пурпур.

Мария приказала нарядить следствие для раскрытия преступного заговора, затеянного лэрдами Мюрреем и Эрджилем с целью умертвить Дарнлея. Однако вместо того чтобы предстать на суд, Мюррей снарядил войско и, возбуждая против королевы страну, обратился к народу с манифестом. В нем население призывалось к восстанию из-за того, что королева якобы нарушала законы государства, попирала свободу Шотландии, навязав ей короля без совета и созыва государственных чинов. Далее Мюррей обратился с воззванием о помощи граждан для защиты невинных последователей евангелического вероисповедания, против которых «сатана ополчил все силы мира сего».

По поручению королевы Елизаветы лорд Рандольф интриговал в Шотландии в пользу восставших. Королева Англии натравливала войско мятежных лэрдов и фанатизм ревнителей веры на Марию Стюарт в отместку за то, что она отвергла жениха, выбранного ею с целью властвовать через него над Шотландией.

Печальнее всего для Марии было то, что она не только не находила опоры в Дарнлее, но даже научилась презирать его, потому что, успев достичь своей цели, он поспешил сбросить с себя маску. Он предавался всевозможным удовольствиям более, чем это нравилось его супруге, а также был подвержен пьянству. Между ним и королевой возникла ссора на пиру у одного купца в Эдинбурге. Королева увещевала мужа, чтобы он не пил больше сам и не подзадоривал к тому же других. Однако Дарнлей не только продолжал поступать наперекор ей, но даже позволил себе оскорбить ее такими словами, что она в слезах встала с места. Впрочем, это случалось с нею нередко. Несогласия между супругами возникали и по иным поводам, между прочим из-за того, что Дарнлей в качестве супруга королевы требовал себе и короны, на что Мария Стюарт не желала согласиться. Вообще Дарнлей стал в тягость королеве, которой он надоел, и ее отвращение к нему все возрастало.