Красная королева (СИ)

Ангердо был искренне расстроен. Как бы он ни обижался на мать, но она была огромной частью его жизни. И мысль, что она уйдет навсегда, его откровенно пугала — на глаза короля навернулись слезы.

«Все понятно. Пускать кровь больному простудой… Идиоты! Конечно, они вполне способны угробить Ателаниту и без моей помощи, но лучше проконтролировать.» — Я встала на шаг за спиной мужа, слушая, как мэтр Борен перечисляет то, что они делали для больной:

— Мы пустили ей кровь дважды, ваше величество. И каждый час даем самый лучший декокт из известных и укрепляющую микстуру… Но все же жизнь вашей матери в руке Божьей, — он снова перекрестился.

— Неужели больше ничего нельзя сделать?! — в голосе короля звучала настоящая паника, а мэтр Борен как-то неуверенно пожал плечами и отвел глаза. — Борен, я не пожалею для вас золота, если вы спасете мою мать! — В волнении король схватил лекаря за отворот куртки и слегка тряхнул, требуя, чтобы тот смотрел ему в глаза.

— Ваше королевское величество! В старых летописях есть упоминание… Еще до рождения вашего отца, Папу Пия Седьмого лечили этим способом. Как вы знаете, он дожил почти до восьмидесяти лет… Но это дорогое, поистине королевское лечение.

— Что требуется для этого, Борен? Да не тяните же вы!

— Если растолочь изумруд и смешать его с женским молоком…

Пока лекарь пересказывал сложный рецепт лекарства, который, с моей точки зрения, стопроцентно угробит Ателаниту, я не вмешивалась. Однако, заметив, что король слегка растерялся от обилия компонентов, сочла необходимым заговорить:

— Ваше величество, муж мой, я вижу, как тяжело у вас на душе. Желая облегчить вашу тревогу, хочу пожертвовать тот самый изумруд, что вы мне подарили, на лечение королевы Ателаниты. Если подарок сына спасет жизнь матери, это будет прекрасно!

Мэтр Борен радостно закивал головой и добавил:

— Недавно на кухне одна из поварих родила младенца, материнское молоко мы сможем взять у нее. Остальную часть необходимых веществ собрать не так и сложно.

— Так займитесь этим быстрее! — король, как всегда, был нетерпелив.

Участь Ателаниты была решена…

Глава 35

Изумруд лекарю я передала в руки лично, в присутствии короля. Поскольку стоимость изумруда была весьма высока, а болезнь матери его величество беспокоила сильно, король изъявил желание наблюдать за изготовлением лекарства.

Воспользовавшись моментом, я попросила у мужа разрешения съездить помолиться в монастырь. Благо, что мадам Менуаш несколько раз рассказывала мне о пригородных обителях, и я знала, в какую именно стоит отпрашиваться. Обитель «Всех Скорбящих» находилась в трех-четырех часах езды от столицы. Именно туда ездили молиться об исцелении дворяне и богатые купцы, именно туда заезжала Ателанита. Визит в такой монастырь не мог вызвать каких-либо подозрений. А там, в этой самой обители, я планировала «заболеть» на несколько дней, чтобы не наблюдать лично за агонией королевы.

В том, что она умрет, я даже не сомневалась. В том, что именно я вбиваю последний гвоздь в крышку её гроба, я не сомневалась также. Был ли у меня выбор? Был…

Я могла пустить все на самотек и просто ждать ее естественной кончины. К сожалению, не было никакой гарантии, что она сдохнет сама: физически она была достаточно еще бодрой женщиной. Если бы я усматривала в ее поведении хоть малейший шанс на мирное наше с ней существование, я не стала бы добиваться ее смерти. Просто, в отличие от многих, я четко понимала, что передо мной стоит выбор: если Ателанита выживет, она по-прежнему будет рваться к власти и рано или поздно сообразит, кто стоит у нее на пути.

Сама по себе власть не была мне интересна. Я охотно отказалась бы от всех возможных интриг, от большей части положенных мне по этикету фрейлин, драгоценностей и прислуги. Мне нужен был только мой сын, возможность видеться с ним, смотреть, как он растет, влиять на его воспитание. А главное — не дать безмозглым бабам угробить здоровье моего малыша.

Всю дорогу до обители я тряслась в неудобной карете, обложенная пледами, подушками и горячими кирпичами, завернутыми в несколько слоев ткани, и довольно мрачно размышляла о том, что вторая попытка убийства как бы предрекает мне то, что подобной мерзостью придется заниматься и дальше. В какой-то момент я почувствовала себя лисицей, чью лапу схватил капкан, жестко зафиксировав и не давая сбежать. Самое ужасное в этой ситуации, что капканом был мой сын: я не могла бросить воспитание ребенка на самотек. Я буду биться за него, даже если мне предстоит стать Джеком Потрошителем.

Сидя в карете, я перебирала разнообразные варианты побега. И каждый раз понимала, что это слишком рискованно для Александра…

В обители Всех Скорбящих я пробыла шесть дней. Стояла по две службы в день, в остальное время отсиживалась в келье. На седьмой день в монастырь прискакал гонец с новостью: королева-мать покинула этот мир.

* * *