Красная лисица

Как вдруг из темноты ко мне выступила нечеловеческая фигура. Он или оно было гораздо выше человека и любого существа, которое я знала. Я последнее время так часто падала в обморок, что удивилась, что еще смотрю в здравом уме на волчью морду, тело в черной шерсти, когтистые полу-лапы –полу-руки. Я резанула ножом воздух, поцарапав существу предплечье. Густая, черная в лунном свете кровь закапала на землю. В следующую минуту дурнота комом все же подкатила к моему горлу, потому что оборотень начал трансформи́роваться.

Из книг я знала, что минута трансформации, несомненно, отвлечёт существо, и вот сейчас надо бежать, бежать как можно быстрее. Но я словно вросла в землю то-ли от ужаса, то-ли от каких-то других чувств. Я стояла и смотрела как волк, словно отряхиваясь, срывает с себя шерсть, куски плоти, постепенно становясь похожим на человека. Откровенно говоря, пренеприятное, но завораживающее зрелище.

Через минуту передо мной предстал сам господин, прекрасный в своей мощи и абсолютно голый. Тут я безотчетно попыталась дернуться в сторону, но время я, разумеется, уже упустила. Сомнительно, что я могла оказаться быстрее его. Из горла вервольфа раздался то ли стон, то ли рык, и ноги мои ослушались, став ватными. Падая, я осознала, что он подхватил меня на руки, и мы двинулись к замку. В ту минуту я даже не думала и не сожалела, что попытка моего бегства так бездарно провалилась. Шел ли он за мной и специально заставил смотреть на его превращение? Или я спровоцировала его ударом ножа? Мне было все равно. Он нес меня легко, как будто я весила не более степной бабочки, а он не был ранен. Я каждой клеткой тела чувствовала его власть. Стойкий запах сандала и зверя туманил мой разум. Мне было приятно его владение мной. Во рту пересохло, и я поминутно облизывала губы. Я забыла свои опасения. Мне была смешна сама попытка бежать от него, моего господина. Мне вдруг захотелось, чтобы он подтвердил свою власть силой, болью, всем, что я смогу вытерпеть, и обладанием мной. Я была его рабыней и жаждала понести из его рук наказание за свой проступок. Может быть он тоже мог гипнотизировать и подчинять волю? Кто знает. По крайней мере о таких способностях вервольфов я никогда не слышала.

Позднее, раздумывая над этим, я не раз задавала себе вопрос, а не бежала ли я тогда как раз ради того, что бы быть пойманной и наказанной?

Глава 4. Похоть, боль и милосердие.

Я прекрасно помню, как вервольф внес меня на руках обратно в проклятый замок. Я была в полном сознании, когда он поставил меня на ноги посреди огромной комнаты, освещенной электричеством.

Я запомнила каждую деталь. Яркий свет бьет в глаза, освещая всё, не позволяя спрятаться от его гневного взгляда. Однако, кроме глаз, злости его ничто не выдает. Ни один мускул не дрогнет на лице оборотня, он не повышает голос. Лучше бы он крикнул. Сталь его голоса заставляет вздрогнуть и поёжиться.

– Я бы не сказал, что ты разочаровала меня, мисс Редфокс. Есть прелесть в твоем желании постоянно карабкаться вверх, как у муравья, попавшего в кислоту. Твой ум и твои инстинкты мне еще пригодятся. Но, я полагаю, ты осознаешь, что виновата. В том, что так и не научилась быть тем, что тебе подобает. И этим ты доставила своему господину некоторые…хм…неудобства. Есть рамки, за которые заходить нельзя. Ты будешь наказана. Завтра. В два часа дня.

Выдыхаю. И даже боюсь, думать, откуда он знает моё имя. Наверное, он знает всё на свете и за его пределами. Успокаиваюсь. Значит сейчас со мной ничего делать не станут. Я отосплюсь, все обдумаю, а завтра видно будет. Делаю маленький шажок по направлению к двери, пытаюсь пя́титься, но его голос останавливает меня.

– Я не позволял тебе уйти. – Он в мгновение о́ка приближается ко мне вплотную с другого конца комнаты и двумя рывками срывает с меня одежду. Легко. Как обёртку от подарочной коробки.

Затем придвигает чуть ближе ко мне большое ушастое каминное кресло красного бархата, садиться и внимательно, как будто в первый раз смотрит на меня.

Его взгляд обдаёт меня жаром. Мое желание еще не прошло. Наоборот, где то внутри меня, внизу живота, начинает мучительно сладко тянуть, губы сохнут, воздуха не хватает. Я хочу подойти к нему дотронуться, вдохнуть еще раз сандаловый запах его тела, но не смею, конечно. Хотя такая возможность мне предоставляется.

– Перевяжи мне предплечье, – приказывает он, – в углу вода и бинты.

Раны его почти не видно. Регенера́ция у оборотней происходит гораздо быстрее человеческой. Я аккуратно промываю рану водой из медного таза и перевязываю предплечье чистой тканью. Касаюсь его, но не смею даже прямо посмотреть ему в глаза. Он мне этого не запретил, но кажется, его взгляд выжжет мне сетчатку. Я делаю свою работу и отхожу снова на середину комнаты.