Красная луна

— Счастливчик, ты же знаешь, что это не так. Нас там было трое, а она…

— Хватит! — оборвал её Бета холодным лаем. — Замолчи, Гроза. Ты и так уже сказала больше, чем следовало. И не заговаривай больше со мной до тех пор, пока не станешь настоящей стайной собакой.

Гроза лишилась дара речи. Она молча уставилась на Бету. Обида обожгла ей все внутренности, как лесной пожар. Всё, что сумела Гроза, это — выразить свою мольбу глазами: «Счастливчик! Ты же знаешь меня лучше других. Или… ты такой же, как все остальные? Неужели ты тоже, в глубине души, всегда сомневался во мне?»

Бета посмотрел на неё несколько дольше и… с отвращением отвернулся.

В тот вечер собаки собрались у кучи добычи позже обычного. Настроение у всех было мрачное. Грозу подкосило решение Альфы — им с Микки есть пищу последними. В груди охотницы бушевали обида и гнев. Настолько сильные, что у неё пропал всякий аппетит.

Другие собаки, похоже, тоже явились на ужин только по надобности. Никто не болтал, не шутил и не поддразнивал друг друга. Подавленные, они подходили к куче добычи поодиночке или парами, ложились на землю, клали головы на передние лапы и молча смотрели на дичь. Альфа села на своё обычное место с каменной мордой. Рядом с ней пристроился Счастливчик, важный и задумчивый. Даже четыре щенка хранили молчание.

«Наш с Микки поступок стал для терпенья собак последнею костью. Уверена — в нормальные времена Альфа бы так не злилась и не была бы такой неумолимой».

Грозу терзало странное ощущение. Словно доверие и одобрение вожаков наполняли её теплом, подобно мощным солнечным лучам. А теперь Собака-Солнце скрылась за огромной чёрной тучей, и Грозе стало невыносимо холодно.

Альфа поочерёдно выкликала собак отрывисто и резко. А те почти не разговаривали. А если и обменивались словами, то сухо и натянуто. Голодным не выглядел никто. И Гроза вдруг с тоской припомнила набег на короб с объедками Длиннолапых, который она недавно совершила вместе со Счастливчиком, Микки, Погоней и Кусакой. Как же они тогда повеселились! Как потом шутили и бравировали перед Стаей, как гордились своей авантюрной выходкой! Все собаки ими восхищались, и все были им благодарны за ту добычу, которую они притащили тогда в лагерь!

«Как же быстро всё может измениться…»

Наконец, Омега насытилась, и Альфа пролаяла:

— Микки!

Пёс вышел вперёд с поджатым хвостом. А Гроза с горечью подумала: «Даже Микки ест раньше меня. Понятно, кого больше всех винит Альфа».

Когда подошла её очередь, собака достала из кучи кроличью лапку, угрюмо возвратилась на своё место и начала равнодушно обгладывать её. Она ещё продолжала есть, когда Альфа сурово прорычала.

— Собаки! Я хочу услышать ваши отчёты. Что обнаружили поисковые отряды?

— Не так много, — устало отозвалась Луна. — Мы видели кровь на тропе и в кустах. Но это была кровь Ветерок, — кивнула Луна на коричневую собачку, которая всё ещё выглядела измождённой и напуганной. — На тропе также были следы волочения, но никаких незнакомых запахов мы не учуяли.

— Также было и на нашем участке, — добавила Кусака. — Мы видели след волочимого тела, но ничего не унюхали. Плохая собака очень хитра.

— А мы и не видели ничего, — извиняющимся тоном сказала Колючка. — Впрочем, мы и не были там, где всё случилось. Мы обследовали все места, по которым злодейка могла подкрасться к лагерю, но ничего не нашли. Ни одного отпечатка лапы.

— Кто бы ни была эта плохая собака, но она невероятно умна, — тихо заметила Солнышко.

— Да, — согласилась Альфа. — Ты больше ничего не припомнила, Ветерок? Ничего, что могло бы нам помочь в поисках?

— Простите меня, — пролепетала собачка, понурив голову и хвост. Её ссадины перестали кровоточить, но всё ещё выглядели прескверно. — Я была так ошарашена. И напугана. И там было так темно…

— Ничего страшного, — процедила Альфа сквозь стиснутые зубы. — Не переживай, Ветерок. Это не твоя вина, — на этих словах собака-бегунья повернула голову и посмотрела на Грозу и Микки.

«Можно подумать, это наша вина!» — засвербела в глотке Грозы колючая ярость.

— Гроза, Микки! — голос Альфы прозвучал невероятно грубо. — Сегодня ночью вы будете нести Высокую Стражу.

— Хорошо, Альфа, — в смиренном поклоне согнулся Микки, и его хвост застрял у пса между ног.

«Наверное, так и стоит себя вести. Это лучше, чем держаться вызывающе», — подумала Гроза. Но ничего с собой поделать не смогла.

— И не только сегодня ночью, — подчеркнула Альфа. — Вы будете нести Высокую Стражу, пока Собака-Солнце и Собака-Луна трижды не обегут небо. Спать вы можете по очереди, во время бессолнечницы.

Подрагивая от несправедливости, Гроза встала на лапы, но так и не пролаяла ни слова. Она бы не смогла ничего сказать, даже если бы Альфа ей разрешила говорить. А собака-бегунья продолжила:

— Вы бы дежурили на Скале гораздо дольше, если бы Стая не нуждалась в ваших охотничьих навыках. И не думайте, что всё станет по-прежнему, когда вы вернётесь из дозора. Вы всё равно останетесь в немилости. И будете считаться плохими собаками до тех пор, пока снова не докажете всем, что достойны звания стайных собак.