Красная маска

— Не могу! — он нахмурил брови. Почему я смотрела в его пылкие глаза и чувствовала себя перед ними предательницей? Почему вопреки всем отговоркам — моим, что я не подпущу к себе близко такого типа и его, что он не станет заводить никаких отношений — я чувствовала, что этому мужчине я принадлежу какой-то частью? Из-за того, что представила его родителям, как своего жениха? Или из-за того, что господин Ким вдолбил мне это в голову?

Я отвернулась, вспомнив о том, что хотела быть честной с тем человеком, с которым окажусь в близости. Ведь ДонУн сейчас однозначно намекнул на то, что готов стать моим бойфрендом. Но он считает меня невинной девицей. И как я ему это объясню? Рассосалось? Бред. Я не должна перед ним оправдываться, если не собираюсь отвечать на его намеки и не рассматриваю как потенциального партнера. Но ведь он сам думает, надеется, что будет первым. Может, поэтому так и лезет. Сорвать приз с бонусом. Нужно как-то напрямую сказать ему. Его пыл тут же поугаснет. Идея как-то сама собой пришла мне в голову, и я решилась.

— Я не девственница, ДонУн. — посмотрела я ему в лицо. Ошарашенный, он воззрился на меня. — да, ты сделал неверный вывод и я не стала отрицать, чтобы не разочаровывать твои светлые обо мне представления. У меня был секс. Однажды. Ещё в университете. Я переспала с мужчиной, думая, что мы будем любить друг друга. Но ничего не вышло. Он меня не любил. Впрочем, он никогда и не утверждал обратного. Я была жертвой своих иллюзий. Поэтому с тех пор боюсь себя. Я не вижу очевидного, когда мне не суждено быть с человеком. А я продолжаю верить и тупить.

Я развела руками, ожидая его комментариев. Я подразумевала Йесона, в этом я была честна. И ситуацию описала правдиво. Просто изменила время и место.

— И… ты до сих пор его любишь? — многозначительно прищурился он. Я попыталась извлечь из глубин эту тайну своей души. Тайну, даже от самой себя. Любила ли я ещё того, о ком говорила? Губы ДонУна нервно дернулись.

— Нет, больше не люблю. — опустив, наконец, взгляд, я стала водить пальцем по одеялу. — Ну, что скажешь? Я совсем не такая, какую ты себе представил? Больше незачем так со мной возиться.

— Да, пиздец! — громко выдал парень. Я вздрогнула, посмотрев на него. Он встал, упершись руками в бока. — Как ты смела разбить образ сказочной принцессы? Я же такой недоразвитый обормот, которому вопросом жизни и смерти было непременно небалованную монашку. Вот трава не расти, как я вообще с тобой разговаривать-то теперь буду без твоей девственности?

Поняв, что он ерничает и иронизирует, я покраснела. Я думала, что это сыграет огромную роль в наших отношениях. ДонУн сел обратно, взяв меня за руку и похлопав по ней.

— Ты думаешь, я не трахался с девственницами? Или что на этой одноразовой преграде свет клином сошелся? — парень покачал головой, усмехаясь. — Я буду с тобой возиться, потому что ты замечательная, потому что ты мне нравишься и потому что ты мне тоже очень, очень дорогой, к сожалению пока что, всего лишь друг. Так что…

Он опять поднялся на ноги. Не сиделось ему что-то.

— Хватит хандрить! Нашла время. На пенсии наноешься. Вставай и пошли готовить обед. Все проблемы мира от безделья. Когда заняты руки — голова не думает. Пошли-пошли, — он наклонился и, взяв меня за запястья, вытащил из постели. — У меня, конечно, есть панацея, которая наверняка бы тебя встряхнула, но… фу, ты же не девственница!

Поморщил он комично носом. Я ударила его в плечо, улыбнувшись.

— Я с удовольствием посмотрю, как ты готовишь, потому что думала, что ты не умеешь этого делать.

— Некогда тебе смотреть будет. — пихая меня в спину, ДонУн подвел меня к разделочному столу и полез в холодильник за продуктами. — Бери нож, доску и готовься угождать моим гастрономическим вкусам. А с меня потом посолить и поперчить. За дело!

Четыре бутылки

— И только попробуй сказать, что невкусно! — следила я за тем, как ДонУн отправляет первую ложку в рот. — Когда готовишь в плохом настроении, то и еда получается соответствующая.

Он проглотил и задумался, будто прислушиваясь к ощущениям. На самом деле, готовили мы на равных, но всё равно почему-то ответственность за получившееся парень возложил на меня. Не спеша дать рецензию, он смаковал и под опущенными ресницами скрывался его лукавый взгляд, прячущий истину. Меж бровей легла скорбная складка.

— Что? — напряглась я.

— Может, переждешь два часа, а потом сама есть будешь? — прихватка полетела в него из моей руки, но он, поймав её, засмеялся. — Уж и пошутить нельзя! Вкусно, вкусно!

— То-то же! — я принялась за еду, присоединяясь к нему. — А то ишь, разбаловался по ресторанам. Домашняя пища ему тут могла не угодить!