Красная маска

Мне хотелось бы заплакать, но лицо сковала меланхолия. О чем плакать? О девственности? Не так уж я над ней тряслась, просто, действительно, раньше не было подходящих кандидатов. А этот что, подходящий был? Казался таким. Но лишь теперь я стала понимать, что каким бы ни был мужчина, важно то, что он чувствует. Это кашу можно варить без любви, или пыль протирать, а сексом заниматься нужно по обоюдному желанию. Мне стало прохладно. Может, так оно и было, а может, тоска и грусть леденили изнутри. Достав свой пакет с вещами, я нашла теплые носки, натянула их и, сняв пижаму, облачилась поверх одетого нижнего белья в кремово-персиковый свитер-платье, одернув его почти до колен. Вернувшись на кухню и налив себе кофе, я побрела к телевизору. Обычно я провожу так время, если простываю и болею. Но я была здорова. Чего же мне не хватало, чтобы чувствовать себя хорошо? Мозгов мне не хватало до вчерашнего дня. Как же поздно они зашевелились!

Едва устроившись на диване, забравшись на него с ногами, я услышала звонок. Если это Красная маска, я буду очень зла. Я ненавидела его. Я буду кричать матом так, что соседи Джуна вызовут скорую помощь. А если это не маньяк, то ни с кем говорить не хотелось. Но рингтон продолжал петь и я, чтобы избавиться от назойливого звука, пошла к трубке и взяла её.

— Здравствуйте, девушка, наконец-то, я до Вас дозвонился! — шутливо поздоровался ДонУн. Я была не в том настроении.

— Что-то такое важное?

— Я думал, что тебе интересно, как прошел мой вчерашний вечер. Кстати, твой мне тоже интересен, где ты была? — он, конечно, не мог и представить, как неуместны сейчас его вопросы.

— Общалась с одним возможным свидетелем. Но мне это ничего не дало. — я замолчала.

— Так, ты опять не спрашиваешь, что раскопал я? Я общался с ДжонИном, между прочим. — моя реакция на все его реплики была более чем чудной. Обычно я на энтузиазме выпытывала сразу и всё. Надо постараться держаться.

— И как? Получилось? — выжала я из себя.

— Получилось, но скажу вечером у меня. Заеду за тобой на работу, как обычно. — пытался заинтриговать и заманить меня в очередной раз ДонУн.

— Я сегодня не на работе. — призналась я, сев на кровать, рядом с которой разговаривала.

— Как? А что такое? — взволновался он.

— Ничего серьёзного. Приболела. — пришлось солгать, потому что быстро на ум ничего не пришло. Никто не знает и не должен знать, что мы с Йесоном были вместе.

— Простуда? Мои методы лечения в твоем распоряжении. — ещё и заигрывает! Он издевается.

— Не надо, само пройдет.

— То есть, ты сейчас там одна, болеешь, никто о тебе не заботится? Я приеду. У меня тут никаких особых дел нет.

— Не надо. — повторила я.

— Не спорь! — опять начинает командовать!

— Я не скажу тебе адрес. — показала я язык телефону.

— Я тебя подвозил, я знаю, где это. Буду стоять у подъезда под дождем, мокрый, заболею сам, буду кашлять, чихать, плакать, пока ты не назовешь номер квартиры. — поспорив и пререкаясь, я вынуждена была сдаться и назвала ему то, что он требовал.

— И всё-таки я хочу побыть одна!

— Ты знаешь, что женщины всегда говорят противоположное тому, чего хотят? «Дорогая, купить тебе это кольцо с бриллиантом?», а она «Нет-нет, что ты!». И глаза блестят в ожидании, когда ты навяжешь ей это кольцо. Или «ты обиделась? Дай я тебя обниму!», а она «уйди от меня, убери руки!». И стоит, повернувшись спиной, ни шагу в сторону, мол, чего замер, скотина, обнимай, давай. Так что жди, скоро буду!

— Я не… — он положил трубку. Отлично, ещё не хватало ДонУна в квартире Джуна! Впрочем, тот вряд ли раньше придет с работы и увидит тут непрошенных гостей.

Не прошло и получаса, как в дверь раздался звонок. Выключив телевизор, который я смотрела, даже не сосредотачиваясь на том, что по нему показывали, я пошла в прихожую и открыла. В кожаной куртке с каплями дождя на плечах, ДонУн, как нахохлившийся воробей, тер ноги перед порогом, держа в руке белый бумажный пакет. В его спешащем виде не было и грамма того пафоса, который он излучал обычно, но даже такой, он был полон лоска и своеобразной элитной красоты.

— Это тебе, но я тебе это дам только в машине. Поехали ко мне. — он с недоверием оглядел обстановку, шагнув вперед.

— Что это? — протянула я руку к свертку, тут же спрятанному от меня за спину.

— Твоя мама сказала, что ты обожаешь пирожки с вишней. — улыбнулся он. — Ещё даже горячие.

— Когда ты успел у неё спросить?! — распахнула я глаза.

— Позвонил и спросил. Для чего иначе мы телефонами менялись? Сказал, что хочу сделать тебе приятное на Сейшельских островах. — я привалилась к стенке. Вот же досужий!

— Зачем сразу ехать к тебе?

— Потому что у меня мне будет удобнее за тобой ухаживать, — ДонУн снял ботинки, чтобы подойти ко мне ближе. — уложить в постель — в плохом и скучном смысле — отпаивать чаем и греть под одеялом.

— Да не надо за мной ухаживать! — всплеснула я руками. Я вот-вот сама поверю, что у меня грипп. — Я похожа на немощную? Приглядись внимательно.