Красная мельница

Гантимуров с Полонским какое-то время с некоторой завистью слушали непринужденный разговор таежных вояк, так легко взявших в полон целый бронепоезд, потом с грустью переглянулись и стали думать о том, как выкручиваться теперь из такой дикой и нелепой ситуации.

Глава XV

22 октября 1920 года. После полудня ветер изменил направление. Небо затянулось грязной серой мглой. Начал идти крупный, неторопливый снег. К вечеру сопки укутались белым одеялом. Щедрая белизна снега задерживала наступление темноты, и сумерки долго медлили, стояли белесой синевой, подсвеченные тусклыми огнями города. В Чите наступала другая жизнь. После тяжелых боев она захвачена красными. Войска атамана Семенова отступают дальше на восток. Назад они уже не вернутся. Им не суждено взять реванш. Они навсегда оставляют Забайкалье.

* * *

Вступать в открытый бой в скалах сопочной гряды было для отряда немыслимо с точки зрения военной тактики. Это понимали неграмотные красные. Тем более понимали грамотные японцы. Ими командовали офицеры, окончившие в Стране восходящего солнца военные учебные заведения. Но так случилось пару дней назад, что иного выхода не было. Первой же длинной пулеметной очередью срезали шестерых всадников… Получилось, что тогда отряд японцев попал в засаду. Такое могло произойти и сейчас. Кто знает, что там, в скалах? Откуда и зачем появились двое оборванцев, вероятнее всего, лазутчиков, а вдруг и опять засада? Просто заманивают в западню?..

– Не горячися, Спирька, может, трошки и жить осталось, но все одно еще не конец, – успокаивал себя и боевого малого товарища дедка Кузя, маленький курносый бородач, перезаряжая карабин. Нацепив на ствол свой выцветший картуз, высунул его из-за камней наверх. Сухо треснул винтовочный выстрел. Цокнула пуля, отрикошетив от скалы за спинами людей.

– Фуражку, однако, зазря попортил.

– Шкуру бы не попортить, тогда совсем корява жизнь, – утирал старик потное лицо сухонькой ладонью. – Шибко быстро взять хотят. Не на тех, паря, нарвались.

– Что делать, дедка Кузя?

– Страшно?

– А то нет…

– Да, попали с тобой, как кур во щип. Сходили, называется, в разведку. Будто чуяли япошки, что мы именно здесь пробираемся. Эх, корява жизнь, – повторял он свою любимую на все случаи присказку, словно находя в ней успокоение.

– Что делать-то? – перешел на шепот Спиридон.

– Мозговать надо, а времени нет.

– И чего теперь?

Ситуация сложилась хуже некуда. Впереди японцы. Позади несколько метров почти отвесной стены. Прыгнуть – можно разбиться о подводные камни. Правда, с одного боку скалы – справа – оставался к воде очень крутой спуск. Там, внизу, шумит спасительная река. А враг с левой стороны. Партизанам это на руку. Спастись можно, если пробежать с десяток метров по открытой площадке и кубарем скатиться к воде.

Японцы что-то медлили. Вероятно, боялись подставляться под пули. Очень хочется вернуться домой, на свои острова.

– Вот чего, паря, пробовать надо.

– Чего пробовать?

– Выбираться отсюда. Здеся, что в мешке каменном, все равно не отсидеться. Сцапают косоглазые, чтоб ремней нарезать. Хотя того…

– Чего?

– Обидно. На своей земле, как зайцы, бегаем от интервентов. Ты того, давай первый, я за тобой. Делаем по выстрелу и давай. Вперед! Винтовку бросай. Если повезет, выплывем. Подожди.

– Чего?

– На-ка, – протянул револьвер. – Засунь потуже под ремень…

– А тебе?

– Делай, что говорено!

– Ага!

Японцы увидели, как из-за камней стремительно выскочили обе фигурки. Нестройно ударили выстрелы. Рывок зажатых к скале и, казалось, обреченных партизан был неожиданным для японцев, которые почему-то не знали о крутом песчаном спуске к реке.

Лю-синь мысленно укорял себя, что не предпринял ничего более конкретного, чем простая банальная осада, чтобы захватить партизан живыми. Солдаты скопом кинулись к обрыву. Когда добрались до воды, речная гладь была чистой. Течением реки русских унесло за выступы скалы, высившейся над берегом. Лю-синь вдруг осознал, понимая причину того, почему партизаны стремились выйти, спасаясь от погони, именно к этому месту. Преследовать дальше не имело смысла. Быстрое течение унесло смельчаков за береговые прибрежные скалы, грядой тянувшиеся вдоль реки на несколько километров. Карабкаться наверх тоже было поздно.

Лю-синь нервно закурил тонкую папироску. Дрожащей рукой спрятал серебряную зажигалку в нагрудной карман френча. Глядя на круговерть пенистой воды у подножия этого неожиданного единственного песчаного спуска к реке между двух плоских как в гроте скал, дал команду строиться.

Из головы японского офицера, под началом которого находился целый пехотный взвод, упустивший всего-то двоих партизанских доходяг, не выходила мысль о том, что русские здесь дома и потому им, несомненно, сопутствует удача. Как говорится, на их стороне само Провидение.