Красная перчатка

До меня наконец доходит, на что похож «кадиллак» изнутри – на багажник машины Антона. Как тогда, когда я ехал вместе с трупами, завернутыми в мешки для мусора. Хорошо помню тот запах. Нет, надо сосредоточиться на настоящем.

– Ты ей не безразличен. А когда кто-нибудь не безразличен, еще труднее…

– Я тебя никогда не спрашивал, какой ты мастер, – Сэм выплевывает слова, одно за другим.

– Нет, не спрашивал. И я очень тебе благодарен.

– А если бы спросил… Если бы спросил, ты бы рассказал?

– Надеюсь, что да.

Больше он ничего не говорит. Мы молча лежим на заднем сидении катафалка, как два трупа.

Глава одиннадцатая

Нельзя вечно торчать возле дома Вассерманов. Мы едем к Сэму, утаскиваем из запасов его отца шесть банок пива и распиваем его в гараже, сидя на старом темно-красном диване. Там еще стоит ударная установка – старшая сестра Сэма играла в группе.

– А где она сейчас? – я отправляю в рот горсть арахиса в кунжуте (мы нашли пакетик рядом с пивом); орешки хрустят на зубах.

– В колледже Брин-Мар в Филадельфии, – сосед громко рыгает. – Родители бесятся, потому что ее девушка вся в татуировках.

– Да ну?

– А что? – ухмыляется он. – Думаешь, в нашей семье все насквозь правильные?

– Конечно, раз она в таком навороченном колледже.

Сэм бросает в меня пыльной подушкой, но я отбиваюсь локтем, и она летит на бетонный пол.

– У тебя самого брат в Принстоне учился.

– Туше, – я отпиваю еще немного теплого пива. – Устроим дуэль? У кого больше прав опорочить имя любимого родственника?

– А знаешь, – Сэм внезапно становится серьезным, – я вообще-то весь первый год, как нас поселили в одну комнату, думал, что ты меня убьешь.

От смеха я чуть не выплевываю пиво.

– Да нет, с тобой жить – это как… Ну будто постоянно рядом заряженный пистолет. Ты похож на леопарда, который притворяется домашним котом.

Я смеюсь еще громче.

– Да ну тебя, не смейся. Вроде ведешь себя, как обычные люди, но ведь леопарды тоже пьют молоко и играют, совсем как кошки. Но ты совершенно другой. Отвлечешься на минуту, а ты уже точишь когти или, не знаю, антилопу загрыз.

– Да уж.

Сравнение нелепое, но мне уже не до смеха. Я-то думал, что неплохо маскируюсь в школе, а судя по словам Сэма, притворщик из меня совсем никудышный.

– И Одри тоже, – сосед тычет в меня пальцем; он явно порядком набрался и не успокоится, пока не распишет свою теорию во всех подробностях. – Вы встречались, и ты вел себя так, словно она с тобой именно из-за этого – потому что ты умело притворяешься хорошим парнем.

– А я и есть хороший парень.

Во всяком случае, стараюсь им стать.

– Да ну, – фыркает Сэм. – Ты ее пугал, именно поэтому и нравился. А потом она испугалась слишком сильно.

– Да ладно, давай серьезно. Я ведь никогда ничего…

– А я и так серьезнее некуда. Всем известно – ты опасен.

– Прекрати, – я хватаю еще одну подушку и утыкаюсь в нее лицом.

– Кассель?

– Ты и так травмировал мою нежную психику. Больше не надо…

– Какой ты мастер? – в глазах у соседа пьяное доброжелательное любопытство.

Я замолкаю на полуслове. Что сказать? Время замирает, мы застыли, как мухи в янтаре.

– Ладно, неважно, можешь не говорить.

Я знаю о его догадках: Сэм считает меня мастером смерти. Наверное, даже думает, я кого-нибудь убил. Сосед у меня совсем неглупый малый, раз догадался раньше меня самого, что я по-настоящему опасен. А значит, и про мое участие в убийстве одного из тех людей, из досье, тоже вычислил. Скажу, что мастер смерти – поверит и будет считать меня настоящим, честным другом.

Мои ладони потеют от напряжения.

Я и хочу быть настоящим, честным другом.

– Трансформация, – собственный голос больше похож на хриплое карканье.

Сэм резко выпрямляется. От былого веселья не осталось и следа.

– Что?

– Видишь? Натренировался говорить правду, – я стараюсь казаться легкомысленным, а самого всего скрутило, вывернуло наизнанку.

– Ты с ума сошел? Не надо было мне говорить! Никому не надо говорить! Погоди, то есть действительно?..

Я киваю.

– Ух ты! – к Сэму наконец возвращается дар речи, и он опасливо продолжает, – ты же можешь создавать лучшие в мире спецэффекты. Монстры. Рога. Клыки. Настоящие, не накладные.

Мои губы невольно расплываются в улыбке: никогда не задумывался о том, что могу со своим талантом делать что-нибудь нестрашное, безопасное.

– А такие проклятия накладываются навсегда?

– Да, – вспоминаю про Лилу и Янссена. – Ну, я могу потом вернуть как было. В основном.

Сосед оценивающе меня рассматривает.

– Так ты можешь оставаться вечно молодым?

– Теоретически. Но тогда в мире было бы полно мастеров трансформации, поэтому вряд ли.

Ох, сколько же я не знаю о своем даре, о правилах и ограничениях – даже думать не хочется.

– А сделать себе огромный… ну, ты понимаешь, о чем я? – Сэм, откинувшись в кресле, обеими руками показывает себе на штаны. – Ну, гигантский такой.

– Издеваешься, да? Так тебе именно это интересно?

– У меня-то как раз с приоритетами все понятно, а вот ты не желаешь правильно ставить вопрос.

– У меня так всю жизнь.

В кладовке мы находим пыльную бутылку «Бакарди» и приканчиваем ее.