Красная перчатка

Сэм сидит в общей комнате на полосатом диване рядом с Джереми Флетчер-Фиске. По телевизору крутят новости – что-то про футбол. Мальчишки за столом играют в карты. Джейс из двенадцатого наблюдает, как в микроволновке крутится тарелка с морковкой.

– Привет.

– Старик, давно не виделись. Ты где был?

– Семейные дела.

Я усаживаюсь на подлокотник. Завтра попрошу у учителей домашнее задание. Нужно срочно приниматься за зубрежку, иначе завалю этот семестр. Но сегодня еще побездельничаю чуть-чуть.

В новостях рассказывают про губернатора Пэттона: в воскресенье на званом обеде он, якобы, сделал неожиданное заявление, шокировавшее всех его сторонников.

Голубой занавес. Пэттон стоит на трибуне посреди большой залы, уставленной столиками. Рядом с ним моя мать и какой-то мужчина в костюме. На ней желтое платье и короткие белые перчатки, волосы убраны наверх – прямо идеальная жена политика. Я так увлеченно разглядываю маму, что не сразу обращаю внимание на слова самого Пэттона.

«…и тщательно обдумав ситуацию, вынужден признать, что моя точка зрения была ошибочной. Да, властям будет крайне полезна информация о том, у кого есть гиперинтенсивные гамма-волны, а у кого – нет. Но за это придется заплатить слишком высокую цену. Общества защиты прав мастеров утверждают, что информация может попасть не в те руки. Я, губернатор Нью-Джерси, не могу допустить, чтобы кто-то вторгался в частную жизнь жителей моего штата. Особенно, если речь идет об их безопасности и благосостоянии. Пусть в прошлом я активно выступал за вторую поправку, отныне моя позиция кардинально меняется. Я больше не считаю, что правительство может принуждать людей к тестированию».

Наверное, на моем лице появился неподдельный ужас.

– Во дает, да? – недоумевает Джереми. – Говорят, ему дали взятку. Или поработали над ним.

– Брось, – возражает Сэм. – Может, просто совесть проснулась.

Мама приглашала меня на этот обед. Сказала, мне понравится. «Детка, я знаю, что делаю».

По моей спине бегут мурашки. В новостях рассказывают про какое-то землетрясение, а я все еще пялюсь в экран. Перед глазами стоит мама в желтом платье. Я-то ее хорошо знаю: она еле сдерживала улыбку.

Мать поработала над Пэттоном. Совершенно точно.

Хочется завыть в голос. Как теперь ее вытащить? Ее же точно поймают.

Сэм говорит что-то еще, но я не слышу. Голова гудит.

Сто раз звоню маме, но она не берет трубку. Я так и засыпаю – с мобильником в руке. А просыпаюсь от звона будильника. Еле-еле высиживаю уроки. Отстал по всем предметам. Отвечаю с запинками, пишу на два контрольную по статистике, под всеобщий хохот неправильно перевожу с французского.

Возвращаюсь в общежитие. У Сэма на кровати сидит Даника и рассеянно болтает ногами в тяжелых коричневых ботинках. Глаза у нее заплаканные.

– Привет. Я не знаю, где Сэм. Последний раз его перед физикой видел.

Она откидывает с лица косичку. Словно набирается храбрости, готовится сообщить неприятные новости.

– Он на репетицию ушел. По-прежнему странно себя ведет, но я не к нему пришла. Нужно поговорить.

– Да, конечно, – я киваю, хотя я вряд ли сейчас способен вести осмысленную беседу.

– О Лиле.

Значит, у нее ничего не вышло.

– Ну и ладно. Это была глупая идея.

– Кассель, ты не понимаешь. Я все испортила.

– В смысле? – сердце стучит, как барабан, не попадая в ритм; я бросаю рюкзак на кровать и сажусь. – Что значит «испортила»?

Даника, похоже, обрадовалась, что я все понял.

– Лила меня раскусила. Я идиотка – не сумела как следует притвориться.

Я представляю себе, как Даника пыталась незаметно снять перчатку, при Лиле. Дурак. Она же не училась «случайно» и незаметно дотрагиваться до жертвы. Так действуют опытные карманники и мастера, нужна ловкость рук.

– То есть ты не… Не работала над ней?

Я готов рассмеяться от облегчения.

Как я рад, ужасно, непозволительно рад.

Буду терпеть угрызения совести. Не хочу больше быть хорошим. На что угодно пойду, лишь бы Лила была со мной.

– Она заставила меня все рассказать, – Даника печально качает головой. – Ты же знаешь, она может быть грозной.

– Да. Знаю.

– Я пообещала ничего тебе не говорить.

Я смотрю в окно. В голове крутится столько мыслей, а я никак не могу ни одну ухватить. Выдавливаю улыбку.

– И она поверила? Даника, надо что-то делать с твоей репутацией хорошей девочки.

– Прости, – она не улыбается в ответ.

– Ты не виновата. Не надо было тебя просить. Я поступил нечестно.

– Ладно, увидимся в столовой.

Даника уходит, бросив мне напоследок неожиданно теплый взгляд.

Дверь за ней закрывается, а меня захлестывает чудовищной силы волна противоречивых эмоций: беззаботная радость вперемешку с ужасом.

Я так старался поступить правильно. Наверное, плохо старался. Знаю одно: я люблю Лилу, а она, пусть и недолго, будет отвечать мне взаимностью.

Лилу я встречаю возле библиотеки. Воротник ее рубашки расстегнут, белый шелковый шарф трепещет на ветру. Не хватает только роскошного кабриолета.

– Привет, есть минутка?

– Кассель.

Лила не замедляет шаг. И имя мое произносит с явным отвращением.