Красная перчатка

– Да ладно, мы же братья, я помню все его романы. Ну и вот, может, тебе надоели ссоры, а может, все изменилось после рождения сына. Как бы то ни было, вмешался Баррон. Ты начала забывать размолвки с Филипом, забыла, что собираешься его бросить.

– И ты подарил мне амулет.

Я вспоминаю тот вечер: мы разговаривали на кухне, племянник плакал, дедушка спал в кресле в гостиной.

– Да. Он и мою память стирал.

Мора отпивает текилы.

– Ты сильно страдала от побочных эффектов.

Вспоминаю, как Мора сидела рядом со мной на лестнице и болтала ногами, просунув их между балясинами. В такт музыке, слышной лишь ей одной.

– Да, музыка. Я так по ней скучаю.

– Ты говорила, она была красивая.

– В средней школе я играла на кларнете. Не очень умело, но ноты читать до сих пор могу, – она смеется. – Я пыталась записать мелодию, но не успела: музыка прекратилась. Может, я больше никогда ее не услышу.

– Слуховая галлюцинация. А у меня от магии обычно головные боли. Скажи спасибо, что все кончилось.

– Какое прозаическое объяснение, – Мора корчит мне рожу.

– Ну да. Так вот. Ты узнала, чем занимаются Филип и Баррон, и сбежала. Вместе с сыном.

– У твоего племянника, между прочим, имя есть. Аарон. А ты ни разу не назвал его по имени.

Удивительно, я ведь почему-то никогда не считал малыша родственником. Сын Филипа и Моры, но никак не мой племянник. Посторонний ребенок, имени которого я не знаю, нормальный, не имеющий отношения к нашей идиотической семейке.

– Вместе с Аароном. Филип, кстати, догадался, что вы из-за меня уехали.

Мора кивает. В этом кивке кроется целая печальная повесть. Как она осознала, что ее жестоко предали, как вздрогнула, когда под рубашкой раскололся амулет. Как постаралась не выдать себя и притворялась, несмотря на ужас и чувство беспомощности. Мора не собирается ничего рассказывать. Ее право. Мои братья обошлись с ней несправедливо, и она мне ничего не должна.

– У тебя на юге ведь родственники живут? Или подруга. Ты поехала к кому-то в Арканзас, спряталась. Села в машину и уехала. Может, продала ее потом и купила другую. Воспользовалась девичьей фамилией. Ты понимала, что Филип не простит побега, но многое знала о его темных делишках и была уверена: в полицию он не пойдет, испугается. Вела себя осторожно, но не сумела все предусмотреть. Тебя трудно было найти, но все же тебя нашли. Позвонили федералы, рассказали про программу защиты свидетелей. Филип собирался взять тебя с собой. И ты не выдержала. Федералы наседали – без тебя он ничего бы им не сказал. Думаю, они плевать хотели на твои чувства. Долг и родина превыше всего.

Мора кивает.

– Ты поняла, что тебе не сбежать. С помощью федералов Филип мог даже оформить совместную опеку над сыном. Тебя могли официально принудить жить с ним рядом. Легко представить: приятели Филипа наведываются в гости и либо колдовством, либо силой заставляют вернуться к мужу. Опасная ситуация.

Девушка смотрит на меня так, словно перед ней готовая ужалить кобра.

– Ты знала, где Филип держит пистолеты. Приехала из Арканзаса, достала оружие, подкараулила его и застрелила.

Услышав слово «застрелила», она вздрагивает, а потом залпом допивает текилу.

– Черный плащ и красивые красные перчатки. Вокруг жилого комплекса недавно установили камеры наблюдения, но тебе повезло – изображение получилось размытым. Федералы знают лишь, что к Филипу в ночь убийства приходила женщина.

– Что? – Мора резко садится и в ужасе прикрывает ладонью рот. Кажется, я наконец-то сумел ее удивить. – Не может быть. Там была камера?

– Не волнуйся. Ты спрятала плащ и пистолет там, где их не стали бы искать. В нашем доме. Мама вышла из тюрьмы, и ты решила, что она снова устроит там бардак. В таком помоечном доме легко прятать улики, столько мусора, даже копам не хватит терпения разгребать завалы.

– Да, преступница из меня получилась не очень. Ты-то улики нашел. И про камеру я понятия не имела.

– Я только одного не понимаю. Федералы сказали, что звонили тебе в Арканзас утром, на следующий день после убийства. Но туда ехать почти сутки. Ты бы не успела его застрелить и вернуться. Как ты это сделала?

– Научилась у тебя и у твоей матери, – улыбается Мора. – Агенты позвонили на домашний, а брат позвонил мне на предоплаченный мобильник с арканзасским номером, переключился в режим конференц-связи и снова их набрал. Все просто. Как будто я перезвонила из дома. Я так постоянно делала для твоей мамы, когда она сидела в тюрьме.

– Мора, я тобой восхищаюсь. Сначала я решил, это мамин плащ и пистолет, но потом нашел талисман. Ты его в кармане оставила.

– Я наделала кучу ошибок, согласна, – Мора достает из-под покрывала пистолет и направляет его на меня. – И больше ошибаться не имею права. Ты же понимаешь.

– Конечно. Поэтому не будешь убивать парня, который только что подставил другую женщину и сдал ее федералам за убийство брата.

Пистолет в ее руке дрожит.

– Неправда. Зачем тебе это делать?