Красная перчатка

– Я умело скрываю богатый внутренний мир за суровой внешностью.

Агент Хант, по-моему, так и мечтает заехать мне кулаком прямо в суровую внешность. У Джонса звонит телефон, он берет трубку и выходит из комнаты. Хант тоже уходит, бросив мне напоследок странный тревожный взгляд, – будто вдруг засомневался: а не говорю ли я правду.

Я возвращаюсь к домашней работе. В желудке урчит. На часах почти семь.

Через двадцать минут агенты возвращаются.

– Ладно, пацан, – вздыхает Хант. – Мы нашли труп в морозильнике, все, как ты сказал. А где его одежда?

– Да, одежда, – в голове полная пустота, знал же, что что-нибудь да забуду; я пожимаю плечами. – В реку выкинул. Думал, найдут и решат, что он утонул. Но никто ничего, наверное, не нашел.

Хант пристально вглядывается в мое лицо и кивает.

– Еще мы съездили к Бетенни Томас и нашли у нее два пистолета. Хотя нужно еще дождаться результатов баллистической экспертизы. Теперь продемонстрируй-ка нам свою магию.

– Ладно, давайте устроим шоу.

Встаю, медленно стягиваю перчатки и кладу ладони на гладкую прохладную столешницу.

Одиннадцать часов ночи. Я звоню Баррону из машины.

– Я принял решение.

– У тебя не было особого выбора, – довольно отвечает он.

Голос такой покровительственный, взрослый, как будто он долго поучал глупенького младшего братишку, объяснял, что не надо перебегать улицу, а тот все равно не послушал и плачет теперь, стоя посреди оживленного шоссе. Баррон совершенно спокоен, никаких эмоций. Интересно, он действительно готов забыть мое предательство? Неужели брат так погряз в магии и преступлениях, что считает шантаж и промывку мозгов естественной частью семейных отношений?

– Да. Выбора у меня не было.

– Ладно, – Баррон почти смеется. – Я им сообщу.

– Я не согласен. Вот мое решение. Не буду работать на Бреннанов. Не буду убивать.

– Тогда я, знаешь ли, могу пойти к федералам. Кассель, не глупи.

– Иди. Давай. Они узнают, кто я такой. И ты потеряешь надо мной власть. Я больше не буду тебе принадлежать.

Сейчас-то легко блефовать, когда в ФБР все знают.

Повисает долгая пауза.

– Подожди, давай встретимся и поговорим.

– Хорошо. Я постараюсь смыться из Веллингфорда. Заберешь меня?

– Не знаю, – мнется брат. – Не хочется плясать под твою дудку.

– Возле школы есть магазин. Либо забирай меня, либо никакого разговора не будет.

– Приеду через пятнадцать минут.

Повесив трубку, я устало смотрю в окно машины. В груди что-то сдавило, так обычно ноги сводит после длинного забега. Резкая острая боль, от такой просыпаешься посреди ночи.

Лекарство одно – терпеть и ждать, пока пройдет.

* * *

Не стоит показывать Баррону новый «мерседес», подарок Захарова, – он насторожится. Так что я прихожу на встречу пешком. Покупаю кофе. Владелец магазина, мистер Гадзонас, смотрит на меня с укором.

– Ты же должен быть в школе. Спать.

– Знаю, – я кладу деньги на стойку. – Семейные проблемы.

– Проблемы ночью не решают. Ночь – тоскливое время сожалений.

Я стою и жду, прислонившись к бетонной стенке, потягиваю кофе, кручу в руках стаканчик. «Ночь – тоскливое время сожалений». Меня одолевают грустные мысли, не хочу ни о чем думать.

Баррон опаздывает всего на полчаса. Он опускает оконное стекло и интересуется:

– Куда поедем?

– В какое-нибудь тихое место.

Я забираюсь в машину. Мы сворачиваем к старому кладбищу, Баррон въезжает на грунтовую дорожку, прямо под знак «Проезд закрыт».

– Слушай, ты меня держишь на крючке. Можешь, к примеру, всем рассказать, кто я и что натворил. Черт возьми, можешь об этом раструбить на каждом перекрестке. И я окажусь в полном дерьме. Нормальная жизнь закончится.

Брат хмурится. Он меня, интересно, вообще слушает или сосредоточенно замышляет очередную пакость?

– Но я могу изменить лицо и начать новую жизнь. Для этого надо всего лишь раздобыть имя и номер социальной страховки. Мама нас хорошо воспитала – выкрасть нужные личные данные мне не составит труда.

Баррон, кажется, удивился. Такая возможность ему в голову не приходила.

– Я не хочу становиться убийцей.

– Попробуй посмотреть на это по-другому, – он берет мой стакан с недопитым кофе и делает глоток. – Мы будем избавляться от плохих парней. Послушай, Бреннаны тебя даже не увидят. Им достаточно будет увидеть результат. Я стану твоим агентом и сообщником, пусть вешают на меня всех собак в случае чего, буду помогать организовывать преступление, скрываться.

– А школа?

– Что школа?

– Я не хочу уходить из Веллингфорда.

– Ну да, – с понимающей улыбкой кивает Баррон. – Там же теперь Лила учится, конечно, не хочешь. Все всегда вертится вокруг нее.

– Скажи, почему я должен с тобой работать? – хмурюсь я. – Когда я все могу делать один?

– Потому что я буду выискивать жертвы и все организовывать, – Баррон похоже обрадовался такому простому вопросу. – Находить человека, определять место. И, конечно же, работать над свидетелями – стирать им память.

– Конечно же.

– Ну так что? Соглашайся. Заработаем кучу денег. Я даже могу помочь тебе забыть…

– Нет. Не хочу. Не буду этого делать.

– Кассель, – в его голосе сквозит отчаяние, – пожалуйста. Ты должен. Пожалуйста, Кассель.