Красная перчатка

А затем большие неприятности обрушились и на Бретань. 30 апреля 1341 года, на обратном пути от двора короля Франции в Кане скончался герцог Жан III Бретонский. Он был бездетным, но даже на смертном одре отказался назвать имя своего преемника. Будучи верным союзником французской короны, он пытался завещать права на герцогство королю, однако возмущение бретонских баронов не позволило ему это сделать.

В Бретань пришли смутные времена. Два возможных кандидата на корону герцога выявились быстро; это были сводный брат покойного герцога — Жан де Монфор и Жанна де Пентьевр — племянница Жана Бретонского. Набивший руку в «брачной дипломатии», французский король Филипп VI, предвосхищая грядущие события, еще в 1337 году посодействовал Жанне де Пентьевр в ее страстном желании выйти замуж за Шарля де Блуа, своего племянника. Этим браком хитроумный Филипп лишний раз подтвердил свой контроль над делами герцогства.

Шли переговоры, напряжение нарастало, и уже стало ясно, что Бретань, после целого века спокойствия, вполне готова к династической войне. Рыцарям Бретани предстоял нелегкий выбор, к кому присоединиться. Дело оставалось за малым — нужен был легкий толчок, чтобы камень, наконец, сдвинулся с места и покатился вниз, круша все на своем пути, ибо цель оправдывает средства, как учили отцы-иезуиты…

* * *

В замке Клиссон царило оживление — предстояла большая охота. Простой народ Бретани находился в мрачном предчувствии неминуемого разорения от войны, — в любой войне больше всего достается не тем, кто ее затеял, а крестьянам, чьи поля обязательно вытопчет конница, сыновей погонят на убой и дочерей изнасилуют. Но большая охота для дворян оставалась святым делом, которому никакие войны не считались помехой.

Рыцари, приглашенные Оливье де Клиссоном, веселились от всей души, благо их развлекали выдающиеся мастера своего дела — жонглер Франсуа, шпильман Рейнмар и группа акробатов. После того как два штукаря спасли жизнь будущим супругам Клиссон, они стали в замке желанными гостями. Рейнмар появлялся нечасто, он больше путешествовал по Германии, а вот у Франсуа даже комната в жилом доме имелась своя; он считался едва ли не членом семьи. Что касается детей, то появление в замке жонглера и шпильмана было для них большим праздником. А какой матери не нравится, когда ее дети веселы и счастливы?

Утро выдалось прохладным. Дворяне только покинули свои постели, а возле опущенного моста уже собралась шумная веселая компания следопытов и псарей, готовых пуститься в путь. Шоссы следопытов и псарей были предусмотрительно сшиты из толстой материи, через плечо перекинута перевязь с рогом, а на голове — невысокая шапочка, украшенная перьями.

Среди них находились и Франсуа с Рейнмаром; для веселых и беззаботных штукарей охота сеньора — великолепный случай хорошо провести время. Но если шпильман по своей привычке оделся во все темное, то Франсуа выглядел щеголем: синие облегающие шоссы, коричневые башмаки с высокой шнуровкой и красная туника-котта с узкими рукавами. Поверх котты он надел отороченный мехом выдры эскофль[65] из темно-бордового сукна, перехваченный у талии черным кожаным поясом, к которому был подвешен черный с золотом эскарсель[66]. Капюшон-шаперон того же цвета, что и эскофль, закрывал ему плечи, а на голове красовался небольшой зеленый колпак, украшенный вышивкой.

— Пир во время чумы… — мрачно брюзжал Рейнмар.

Он плохо выспался, потому что жонглер и шпильман легли спать далеко за полночь, приятно коротая время в обществе эконома замка, мсье Дезире — тоже мастака хорошо поесть и выпить.

— Вы о чем? — спросил Франсуа, внимательно наблюдавший за стаей ворон, круживших над донжоном.

— Все о том же — о войне. В любой момент каждого из собравшихся здесь рыцарей могут убить, а все почему-то радуются и веселятся.

— Ну, нашего брата часто поджидают не меньшие опасности. Месяц назад меня едва не вздернули на первом попавшемся суку браконьеры. И знаете, по какой причине?

— Как обычно, вы над ними подшутили…

— Если бы. Просто я совершил страшный грех — отрезал от подстреленного ими оленя добрый кусок окорока. Олень был ранен и успел отбежать от места засады на четверть лье, пока не упал замертво. Тут-то я на него и наткнулся — думал, по счастливой случайности. Но браконьеры быстро разубедили меня в обратном…

— И как же вы спаслись?

— Истинным чудом. Пока они искали веревку и дерево с надежной веткой, — чтобы не обломилась под моим весом — подоспели лесничие. Так что веревка как раз и пригодилась. Только для других. Правда, лесничие хотели и меня вздернуть за компанию — посчитали, что я принадлежу к шайке браконьеров, но Господь не оставил бедного жонглера в своих милостях. Среди лесничих оказался человек, который узнал меня, и мы разошлись миром. Мало того, мне оставили кусок мяса и хорошо накормили, после того как я устроил им небольшое представление.

— Такие чудеса и впрямь в нашей кочевой жизни случаются… Вы что там высматриваете?

— Ворон.

— Зачем?