Красная перчатка

При упоминании богатой казны они сильно оживились и начали многозначительно переглядываться.

— Итак, уважаемые сеньоры, кто хочет высказаться по этому поводу? — спросил Оливье де Клиссон.

— Позвольте мне, — поднялся Ив де Тризигвид. — Я думаю, нам не стоит торопиться с оммажем графу де Монфору.

— Почему? — спросил Готье де Клиссон. — Граф имеет все права на корону герцога Бретани, да и вообще он достойный муж. По крайней мере, лучше Шарля де Блуа, который, чтобы преломить свое копье, всегда ищет самых слабых противников. И наконец, безвластие никогда к добру не приводит. А противостояние де Монфора и де Блуа, похоже, будет длиться долго.

— Да, граф Монфор имеет такие права, — согласился Гильом де Кадудаль. — Но чтобы выстоять против графа Блуаского, ему придется заручиться поддержкой серьезного союзника, какого-нибудь государя…

— Искать его далеко не придется, — подхватил мысль де Кадудаля мессир Жоффруа де Малетруа. — Это будет означать только одно: оммаж графа де Монфора английскому королю Эдуарду и присоединение Бретани к Англии. Разве мы хотим, чтобы бретонские земли оказались под иноземной короной?

— Тогда нашим свободам точно придет конец, — снова вступил в разговор по-прежнему мрачный, как грозовая туча, Амори де Клиссон. — Хотя лично я ничего не имею против короля Эдуарда, а тем более — графа де Монфора. А что скажете вы, Оливье?

— Я считаю, что Ив де Тризигвид прав, — ответил Оливье. — В таком важном деле торопиться не стоит. Разве что следует поспешить к вверенным нам гарнизонам, потому что дело пахнет большой войной. Говоря откровенно, я тоже склоняюсь к мнению, что де Монфор вполне достоин быть герцогом Бретани, но, думаю, с этим не согласится Филипп де Валуа, король Франции.

На том и порешили — подождать. После такого уговора все облегченно вздохнули — никому не хотелось участвовать в братоубийственной войне. Никто не сомневался, что в Бретани найдутся и сторонники Шарля де Блуа, а значит, бретонским рыцарям придется сражаться с теми, кого еще недавно они называли друзьями и товарищами…

После пира, закончившегося тайным совещанием, все гости Оливье де Клиссона разъехались. Хозяин замка вышел на галерею и встретил там Жанну. Она посмотрела в глаза мужу и молча припала к его груди. Тяжелое чувство, томившее ее весь день, вдруг прорвалось бурными слезами. Жанна плакала беззвучно, пожалуй, впервые за все время совместной жизни с Оливье, а он лишь тяжело вздыхал и молча гладил ее по голове — словно ребенка.

Взошла луна — огромная, кроваво-красная.

— Не к добру…, — перешептывались служанки и горничные сеньоры Жанны.

— Быть беде, — сокрушенно качали головами конюхи, собравшись возле водопоя.

Франсуа, уложив спать Рейнмара, чуток перебравшего из-за своего охотничьего приключения, сидел на большом камне, который служил подставкой для рыцарей, когда они взбирались на коней, и тихо наигрывал мелодию новой, только что придуманной песни. Она почему-то получалась у него совсем не радостной.

Глава 14 Тайна старого Кордта

Вышеня попал в свое съемное жилище только к утру. Сначала он, опасаясь погони, заплутал в хитросплетении улиц и переулков Любека, хотя изучил город достаточно хорошо — ночью все строения и предметы приобретают незнакомые очертания. К тому же он находился в изрядном смятении и не знал, что ему делать. Конечно, можно было сразу пойти к старому Кордту (Вышеня уже знал, где тот живет и какой он с виду), но его снедала тревога за судьбу Истомы, а также ваганта. Если стража доберется до них, то тюрьмы ни тому, ни другому не избежать. А виноват будет он, новоиспеченный рыцарь Готье де Брисэй.

В конце концов Вышеня разобрался в своих чувствах, отыскал Королевскую улицу, служившую своеобразным стержнем Любека, на который словно нанизывались все остальные улицы города, и вышел к дому фрау Мюнихс. Поднятый с постели привратник, зевая, словно голодный лев, пробурчал:

— Нету от вас покоя ни днем, ни ночью… Только впустил этого беспутного бродягу-ваганта, а тут и вы появились.

Вышеня обрадовался — значит, Клаус все-таки вырвался из таверны! Это была отличная новость. У него есть теперь время до утра, пока Зиман не заявит в магистрат о присутствии в Любеке убийцы его брата и не начнутся поиски. А в многолюдной столице Ганзы это дело нелегкое, тем более что никто не знает, где живут беспутные гуляки — некий рыцарь непонятно из каких краев и недоучившийся студиоз.

— Прошу извинить меня, герр Гойстен. Это вам за беспокойство…

Серебряная монета перекочевала в широкую ладонь привратника, который тут же сменил гнев на милость и благодарно поклонился рыцарю-постояльцу.

Вышеня взлетел на свой этаж, как на крыльях. В его комнате царил ералаш. Истома и Клаус быстро собирали пожитки, не забывая прикладываться к объемистой бутыли с вином — не пропадать же добру, ведь с собой не унесешь, больно тяжелая.

— Хозяин! — радостно воскликнул Истома при виде Вышени. — Убег-таки! Слава те Господи! — Он истово перекрестился на православный манер.