Красная площадь

Поскольку доблестные «внутренние органы» уже покинули собрание и, растянувшись редкой цепью, прочесывали лагерь, искать ответ на этот вопрос пришлось самим игрокам. Простой пересчет по головам показал, что одного человека в команде «зеленых» действительно не хватает, и было несложно догадаться, что отсутствующим игроком является Лена Кузина. Ее стали звать — сначала вразнобой, а потом и хором, скандируя на весь лес: «Ле-на! Ле-на! Ле-е-ена!!!»

Прочесывание заброшенного пионерского лагеря закончилось быстро, буквально в считаные минуты, когда один из омоновцев, проходя мимо оставленных игроками в пейнтбол на обочине дороги машин, услышал доносившееся из кузова потрепанного ижевского пикапа сдавленное мычание. Заглянув внутрь, боец обнаружил сидящего на голом железном полу человека. Человек был рыжий, мордатый и недурно упитанный, а из одежды имел на себе только несвежие белые трусы, носки с дырками на больших пальцах и вороненые стальные наручники, с помощью которых какой-то злоумышленник ухитрился свернуть его в мудреный крендель. Даже опытному омоновцу стоило немалых трудов распутать этот хитрый узел, не переломав при этом конечности потерпевшему. Разобравшись с наручниками, боец вынул грязную тряпку, которой был заткнут рот пострадавшего, но не услышал ничего, кроме потока маловразумительных непечатных возгласов, жалоб и стонов.

Все было ясно, тем более что в плотном ряду поставленных впритирку друг к другу на узком травянистом пятачке иномарок зияла брешь, от которой на дорогу вели две хорошо заметные свежие колеи. Оставалось только объявить план «Перехват» и наблюдать за развитием событий, которые, черт их дери, окончательно вышли из-под контроля. Для этого в первую очередь надлежало выяснить, какую именно машину угнал сбесившийся инвалид. Сделать это было проще простого, ибо хозяин угнанного автомобиля, несомненно, находился среди игроков в пейнтбол, которые все еще бродили по лагерю, хором выкликая какую-то Лену.

— Чего они там орут? — хмуро спросил майор Свинцов.

— А я знаю? — пожал покатыми плечами капитан Назмутдинов.

Старшина Гавриленко благоразумно промолчал, хотя уже начал понимать, какую Лену зовут и почему эта Лена не откликается. Догадка понемногу превращалась в очень неприятную уверенность, но старшина помалкивал в тряпочку, надеясь, что кривая вывезет и что потерявшаяся Лена просто заплутала в лесу.

Увы, его надеждам не суждено было оправдаться. Спустя каких-нибудь десять минут старшина Гавриленко стоял в пустом просторном помещении на втором этаже спального корпуса номер три. За исковерканным пулями голым оконным проемом негромко шумели на поднявшемся ветру березы и сосны. Толстый желто-коричневый шмель, деловито гудя, раз за разом тыкался в нагретую солнцем кирпичную стену, на которой, вводя его в заблуждение, красовалось оставшееся от одной из предыдущих игр пятнышко желтой краски. Под окном, на бетонном полу, с которого кто-то заботливо смел куски штукатурки и опавшую листву, лежал человек в коричнево-зеленом армейском камуфляже и черном пластиковом шлеме с прозрачным плексигласовым забралом. Рука в толстой перчатке с поролоновыми вставками еще цеплялась за рукоятку маркера, который вблизи так же мало походил на автомат, как детский водяной пистолет на боевой ствол. Плексигласовое забрало шлема было густо забрызгано красным — увы, не снаружи, а изнутри. Почти по центру прозрачного лицевого щитка виднелось аккуратное круглое отверстие. Судя по его расположению, пульс у лежащего на полу человека можно было не искать.

Сам не зная, зачем это делает, майор Свинцов наклонился и снял с головы лежащего простреленный шлем. По грязному бетонному полу рассыпались густые каштановые волосы. Левый глаз, серо-голубой и, как показалось Свинцову, удивленный, был широко открыт. На месте правого зияла кровавая дыра, но, несмотря на это, лицо убитой казалось нереально красивым.

— Прямо в глаз, как белку, — констатировал майор и повернулся к старшине Гавриленко, который стоял поодаль, свесив длинные, как у гориллы, руки, и исподлобья наблюдал за его действиями. — Ты что наделал, мудак?

— Так, а чего она?.. — с интонацией нашкодившего школяра забормотал громадный омоновец. — Она пальнула, ну, и я… Откуда ж мне знать? Я машинально…

— Машинально, — с горечью передразнил майор. — Тоже мне, Шура Балаганов. Чтоб тебе ни дна ни покрышки!

Старшина снова что-то забормотал, но Свинцов его уже не слушал. Он испытывал крайне неприятное ощущение стремительного падения в бездонную пропасть. «Вот уж действительно ни дна ни покрышки», — подумал он и, повернувшись на каблуках, вышел из комнаты.

В пустом замусоренном коридоре ему повстречался высокий и грузный человек с рыхлым простоватым лицом — кажется, муж убитой. Он все еще был одет в пятнистый серый камуфляж с оранжевым пятном на груди.

— Вы здесь главный? — спросил он и, не дожидаясь утвердительного кивка майора, сообщил: — Мою машину угнали. «Порш-кайенн», внедорожник. Номер я продиктовал вашим людям… А моя жена не нашлась?