Красная площадь

Подставляя лицо горячим солнечным лучам и вдыхая доносимый дующим вдоль бульвара ветерком аромат выхлопных газов, Неверов мысленно пожал плечами. Два миллиона долларов — сумма, конечно, не маленькая, но и не столь огромная, чтобы из-за нее поднималась такая суета, да еще и на таком уровне. «Впрочем, — сказал он себе, — не надо забывать, о каких людях идет речь. Кем бы они ни были, в самую первую очередь они — бюрократы. Не знаю, куда в конечном итоге должны были пойти эти деньги, и знать этого не хочу. Но прежде чем достичь конечного пункта назначения, они наверняка проходят через множество рук — снизу вверх, как раньше подавали кирпичи на стройке: один берет кирпич из штабеля и бросает его второму, который стоит на земле у подножия лесов; этот второй бросает кирпич следующему, стоящему уже на лесах; тот таким же манером перебрасывает его выше, и так кирпич перепархивает из рук в руки, пока не окажется на самом верху и не ляжет на отведенное ему место. И вот случился какой-то сбой. Каменщику, который стоит на самом гребне стены, не видно, что там, внизу. Он работает в четком, установившемся ритме: поймал кирпич, повернулся, положил, развернулся обратно, поймал, повернулся, положил. Опять развернулся, хлопнул рукавицами, ловя очередной кирпич, а в руках-то пусто! Налицо непорядок, нарушающий плавный ход производственного процесса, и каменщик, понятно, этим недоволен.

Он выражает свое недовольство — свешивает голову через край стены и интересуется у ближайшего к нему подсобного рабочего, что там происходит. Интересуется, скорее всего, вполне спокойно и миролюбиво: кирпичей ему уже набросали порядочную кучу, и в ожидании возобновления процесса их перебрасывания можно спокойно уложить метр-другой кладки. Старательный подсобник (если таковые встречаются в природе), которому, в отличие от каменщика, стало вдруг нечем заняться, в свою очередь, свешивается вниз и спрашивает у своего ближайшего коллеги, какого хрена снизу перестали подавать кирпичи.

«Стоп, — сказал себе Клим, — так не пойдет. На этом аналогия со стройкой и кирпичами, пожалуй, себя исчерпала. Потому что на лесах стоят не подсобники, которые более или менее равны между собой, а господа чиновники, и не просто чиновники, а чиновники российские. А они, помимо перебрасывания наверх «кирпичей» и выполнения своих прямых обязанностей, круглосуточно заняты любимым делом: лижут зад вышестоящему и пляшут на головах тех, кто под ними. Поэтому высказанное на самом верху легкое недоумение — вы, случайно, не знаете, в чем причина задержки? — ступенькой ниже превращается в недовольство. Еще одна ступенька вниз — и недовольство перерастает в раздражение, раздражение — в гнев, гнев — в ярость, сила которой растет в геометрической прогрессии, удваиваясь при каждом новом шаге вниз по ступенькам служебной лестницы. Больше всего это должно смахивать на снежную лавину. Большой Босс на самом верху чуть шевельнул бровями, а у подножия горы снесло с лица земли три палаточных лагеря и заживо похоронило пятьдесят человек. А Федор Филиппович — предпоследнее звено в цепи, по которой сверху вниз передается начальственный гнев, ниже его только рядовые исполнители, всякие там полковники да майоры. И хороша же, однако, цепочка, предпоследним звеном которой является генерал ФСБ!»

— Извините, товарищ генерал, — расчувствовавшись, сказал он. — Но штришок вроде этого выстрела действительно был необходим. Скороход и так не торопится бросаться мне на шею.

— Конечно, — вздохнул генерал. У него был вид человека, которого неожиданно отвлекли от не очень-то приятных раздумий. — Скороход — мужчина осторожный и никому не бросается на шею. К тому же он знает, что находится под подозрением, и может заподозрить в тебе человека из ФСО, приставленного, чтобы за ним следить.

— Заподозрить может, — кивнул Клим, — но он же не дурак, в конце-то концов! И понимает, надо полагать, что в ФСО тоже сидят не полные идиоты. Какой смысл приставлять к нему соглядатая? Разве что затем, чтобы дождаться, когда он полезет в кубышку за якобы украденными у него деньгами, и схватить его за руку. Но этого можно ждать годами, он ведь не голодает. А за годы такой человек, как Павел Григорьевич, измыслит сотню способов легализовать эти денежки и незаметно малыми дозами влить их в свой бизнес. Чтобы такая слежка имела хоть какие-то шансы на успех, приставлять к нему надо не мужика-костолома наподобие вашего покорного слуги, а какую-нибудь сногсшибательную красотку с подготовкой спецназовца и высшим экономическим образованием.

— Да, — с огорчением, которое выглядело вполне искренним, молвил Федор Филиппович, — жалко, что он не голубой.

— Но-но, — строго произнес Неверов. — Только этого мне и не хватало!

— Так я и думал, что ты будешь против, — притворно огорчился генерал. — Где твое чувство долга? По-твоему, сногсшибательной сотруднице ФСО с высшим экономическим образованием лезть к Скороходу в постель было бы приятнее, чем тебе?