Красная площадь

— Откуда я знаю? — пожал плечами Неверов. — Зависит от сотрудницы. По крайней мере, это выглядело бы более естественно.

— В наше время очень трудно судить, что выглядит естественно, а что нет, — заметил генерал. — Особенно в Москве. Но мы отвлеклись…

— Да уж, — поддакнул Неверов.

— Что начальник службы безопасности?

Клим снова пожал плечами.

— Трудно сказать. В общем-то, легенда у меня добротная, а главное, легко поддающаяся проверке. Оперативные документы, как всегда, на уровне — паспорт и военный билет настоящие, судимость тоже настоящая. Председатель военного трибунала, который подписал приговор, скончался от инфаркта два года назад, членов трибунала разбросало по гарнизонам, и искать их там никто не станет ввиду отсутствия времени…

— «А» — это арбуз, — неприятным голосом произнес Федор Филиппович. — «Б» — это банан. «В»…

— Понял, понял, — торопливо перебил его Неверов. — Виноват. Оставим азбуку в покое. Словом, легенда крепкая, не подкопаешься. Но этот начальник охраны, Волосницын, тоже не первый день живет на свете и, надо полагать, знает, что это за зверь оперативные документы и что фальшивые биографии порой выглядят куда правдоподобнее настоящих. Да и дело-то, в конце концов, не в биографии. Мне кажется, я ему не слишком понравился. В лицо мне он, по крайней мере, старался не смотреть и вообще разговаривал через силу. Скажет Скороходу: не рекомендую, мол, что-то с ним нечисто — тот его и послушает…

— Не скажет, — как бы между прочим возразил Потапчук.

— Почему? — оживился Неверов.

— Ну, ты ведь просил найти к нему подход. Это оказалось совсем несложно. До Скорохода господин Волосницын работал в органах, дослужился до подполковника. Потом его угораздило ввязаться в некрасивую историю, которую с трудом удалось замять. Ему позволили уйти по собственному желанию, чтобы не пятнать честь мундира. Но материалы по тому делу сохранились, и срок давности еще не истек. Кроме того, за время, что работал в службе безопасности «Бубнового валета», данный господин хорошо потрудился над пополнением своего досье. Его давно собирались взять в разработку, уж больно материал благодатный — бери и лепи из него что хочешь, — да не знали, с какого конца приспособить к делу. Одно выбивание долгов чего стоит… Так что Скороходу он о тебе слова плохого не скажет, а если потребуется, поможет чем сможет.

— Так-так, — задумчиво сказал Неверов, прикидывая, какую пользу можно извлечь из прочно сидящего на крючке у органов начальника службы безопасности целой сети казино.

— Теперь о фотографии, которую ты мне передал, — продолжал Федор Филиппович. — Как удалось выяснить, на ней изображен некто Сергей Николаевич Сухов, действительно служивший в Афганистане под началом Твердохлебова. Принимал активное участие в боевых действиях — на то, сам понимаешь, и ВДВ, — награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды. Демобилизовался в звании гвардии старшего сержанта. К ордену представлен за то, что под огнем противника вынес с поля боя раненого командира…

— Да неужто Твердохлебова? — предположил Клим, правильно расценив сделанную генералом паузу.

— Так точно, его самого. Через три месяца после того боя Сухов демобилизовался, и примерно тогда же Твердохлебова списали вчистую по состоянию здоровья. Так что в Москву они прибыли почти одновременно. Через некоторое время Сухов женился и приобрел двухкомнатную квартирку в Ховрино, так что они с майором оказались почти соседями. Об их отношениях в архивах, естественно, ничего нет…

— Теплые были отношения, — проинформировал его Клим. — Самые что ни на есть дружеские.

— Я так и понял, — сдержанно кивнул Федор Филиппович.

Он замолчал, потому что по аллее, направляясь в их сторону, шла молодая мама с коляской. Казавшееся бледным и невыразительным из-за отсутствия косметики лицо словно светилось изнутри, излучая сдержанную гордость и спокойное довольство существа, выполнившего свое высшее предназначение. Клим, как раз собиравшийся закурить, подождал, пока она пройдет мимо, и только потом чиркнул зажигалкой, которую все это время держал наготове. Судя по голубому одеяльцу, в коляске находился младенец мужского пола.

— Еще один солдат, — заметил Неверов, раскуривая сигарету.

— Или еще одна взятка военкому, который сдает сейчас вступительные экзамены в военное училище, потому что больше его, дурака, никуда не берут, — демонстрируя не самое радужное расположение духа, проворчал Федор Филиппович.

— Так что наш гвардии старший сержант? — спросил Клим, решив не вдаваться в ненужную полемику, тем более что и спорить-то, в сущности, было не о чем.