Красная площадь

«Майбах» завелся, едва слышно заурчав мощным двигателем, и почти беззвучно двинулся вперед с неторопливой и плавной грацией сытого хищника. Следом тронулся неуклюжий джип охраны, на переднем сиденье которого скучал начальник службы безопасности Волосницын. Сегодня его раздражало все на свете, и в первую очередь поведение Скорохода, которое чем дальше, тем больше наводило на мысли о подкравшейся к нему паранойе. Даже то обстоятельство, что паранойя людей, подобных Скороходу, позволяет ему самому и его коллегам заработать на кусок хлеба с маслом, нынче не могло примирить Олега Константиновича с тем, что казалось ему очередным хозяйским капризом. Черт возьми! Небось, когда в банк ездил Нимчук, ему хватало водителя и одного охранника, а этому подавай целый президентский кортеж! Ну, положим, Нимчука грохнули, денежки увели, но что с того?! Снаряд дважды в одну воронку не падает, это всем известно…

Причина дурного настроения Олега Константиновича Волосницына крылась, конечно же, вовсе не в этой поездке. Просто давняя, уже казалось бы, похороненная история опять всплыла — естественно, только затем, чтобы окончательно испортить ему кровь. Черт его тогда под руку толкнул! Ведь не мальчик и не дурак и по роду своей профессиональной деятельности должен, казалось бы, знать: почти каждый, кто кантуется на нарах, в свое время был уверен, что он не такой, как все, и что его не поймают. Так нет же: погнался за легкими деньгами и вляпался в дерьмо. Спасибо еще, что не посадили. Хотя, если бы посадили, сейчас бы уже, наверное, отсидел и вышел, и никакая сволочь с Лубянки не смогла бы его шантажировать…

Занятый своими проблемами, которые и впрямь были трудноразрешимы, Волосницын почти не вспоминал об этом бешеном военном пенсионере Твердохлебове. Скороход вменил ему в обязанность найти чокнутого старикана, который ни черта не соображал, но не утратил умения на диво метко стрелять, однако Волосницын очень сомневался, что это возможно, и потому не столько искал сумасшедшего снайпера, сколько делал вид, что ищет. В данный же момент ему вообще было не до развоевавшегося деда, а зря, поскольку «дед» находился рядышком, почти рукой подать.

В отличие от Волосницына, Иван Алексеевич тщательно подготовился к операции и постарался учесть все, что поддавалось учету. К числу важнейших факторов он отнес, например, то обстоятельство, что личный водитель Скорохода, сидя за рулем мощного «майбаха», полагал ниже своего достоинства ездить со скоростью менее ста километров в час даже там, где это было не только запрещено, но и казалось практически невозможным.

Учтено было и то, что современные подростки почти поголовно обожают денежные знаки, но в большинстве своем предпочитают не зарабатывать их, а добывать более или менее предосудительными путями, начиная с выпрашивания подачек у родителей и заканчивая откровенной уголовщиной. Обман и мелкое мошенничество располагаются где-то на середине этой шкалы; прибегая к помощи столь ненадежного контингента, как современные тинейджеры, Твердохлебов рисковал не только лишиться выданных в качестве аванса ста долларов, но и огрести массу проблем в придачу. Однако иного пути у него не было, и это он тоже учел.

Конечно, «товарищ Сухов» почти неотлучно находился рядом, под рукой, но его мог видеть только Иван Алексеевич, а значит, никакого влияния на исход предстоящей схватки сержант оказать не мог при всем своем желании. Так что без посторонней помощи майору было не обойтись, а в пользу привлечения к делу подрастающего поколения говорили и некоторые соображения чисто педагогического свойства: соплякам будет полезно узнать, что люди, способные бороться за справедливость не на словах, а на деле, встречаются не только на экране телевизора. А заодно кое-кому представится уникальный случай принять посильное личное участие в этой суровой, беспощадной борьбе.

Майор учитывал также, что рекрутированный им мальчишка, помимо ценного опыта, может получить пулю в затылок, но что поделаешь, на войне как на войне. А если он вырастет, подсядет на какого-нибудь «однорукого бандита», проиграет в казино все, что можно и чего нельзя, а после, не видя выхода, выбросится из окна или ляжет под поезд — это что, более приемлемый вариант?

В общем, лучше умереть стоя, чем жить на коленях… В конце концов, сам майор рисковал еще больше.

«Товарищ Сухов», к слову, идею Ивана Алексеевича не одобрил, напомнив, что призывной возраст наступает с полных восемнадцати лет и что командир обязан заботиться о сохранении жизни и здоровья личного состава. «Это во-вторых, — возразил ему Твердохлебов. — А во-первых, командир обязан добиться выполнения боевой задачи. Любой, мать ее, ценой». После чего напомнил сержанту о пионерах-героях, ни одному из которых не было полных восемнадцати, и привел свои аргументы, касавшиеся «однорукого бандита» и всего прочего. Сухов не нашелся с ответом, поскольку он-то, как никто иной, не понаслышке знал, до чего доводит увлечение азартными играми.