Красная роса

Потом он ездил целый день по Уфе. На «открытом автобусе» — грузовой машине, в кузове которой сделаны скамеечки, — проехал по всем маршрутам (их было целых два), да еще по нескольку раз. Побывал в книжном магазине Башгиз, в его читальне, где люди могли читать все новые журналы и книжные новинки, и отметил про себя: «Не дурно бы кое-чему и Москве поучиться у Уфы». А вечером пошел на Белую — посмотреть на ледоход. Там, провожая день, написал:

Рот мой наполнен беспечным свистом.
Что мне? Брожу, ничего не делая.
Здесь надоест, так поеду на пристань,
Погляжу, как злится река Белая.

А утром он уже покачивался в скрипящем вагоне, примостившись в углу у окна, жевал булку, которую успел купить перед отъездом, и жадно глядел на пролетающий мимо него мир — на голые тополя, свинцово блестящие лужицы, стаи перелетных птиц, на казавшиеся одинаковыми фигуры людей, конусообразные курганы и далекий синеющий лес. Все летело мимо него, уходило в иную даль…

«Душа человека не обогащается, — подумал Сергей, — а скудеет, когда вот так мимо него пролетают пейзажи, люди, звери. Это точно…»

С Ягдой он встретился, как приехал в совхоз. Ягда сама договорилась с хозяйкой, чтобы та присматривала за Сергеем. И однажды, растроганный ее заботой, он признался ей: «В тебе, Ягда, есть что-то такое, что глазами матери смотрит…»

— Сергей, у тебя что — другой рубахи нет? — спросила Ягда, точно угадывая его мысли.

— А что?

— Она же у тебя рваная. Вся спина…

— Да ну? Утром только надел. — Удивляясь, он рукой пошарил по спине. — Эх, хорошая была рубаха… — вздохнул он, поняв, что это разодрал ему в схватке Садрый.

Ягда открыла чемоданчик.

— У меня только розовые нитки. Как быть?

— Обожаю розовое, — сказал Сергей. — Валяй розовыми.

Она начала зашивать прореху. Сергей, пытаясь взглянуть себе за спину, проговорил:

— Вот что значит женщины.

— Хотя ты их теперь избегаешь… — сказала она.

Сергею было хорошо с Ягдой, она настраивала его на радостный, спокойный лад. И он сказал:

— Таких, как ты, поискать надо.

— Могу поспорить, ты так не думаешь.

Сергей коротко ответил:

— Проиграешь.

Издали послышалась дробь конских копыт. Сергей поднял голову — по дороге стремглав летел всадник. Сергей сразу узнал своего Магсюма.

— Погляди-ка, Ягодка, — сказал Сергей, — на Гнедого: не скачет, а парит… — И авторитетно прибавил: — Потому что к скачке относится серьезно. Бесхитростен.

— О, ты уже знаешь толк в конях… — сказала Ягда и вдруг засмеялась.

Сергей понял, что она вспомнила день, когда он первый раз сел на коня.

А было так. В первые дни, как приехал в совхоз, ездил Сергей в тарантасе. Но вот предстояло ехать на пятую ферму. Оказалось, что добраться до нее можно только верхом. Сергей с Ягдой пришли на конный двор. У двора кучкой стояли рабочие.

— Оседлайте мне лошадь, — сказал Сергей небрежно, как будто всю жизнь только и давал такие распоряжения.

Пошли седлать. У Сергея сердце екнуло… Горожанин, он не знал лошади, а верхом на нее не садился ни разу. Трудное или легкое это дело? Сначала ему казалось, что легко — что ж такого, сел и поехал, — но он вспомнил, что существуют для чего-то школы верховой езды, что есть какие-то правила и законы, и Сергею стало не по себе.

— Готово, — сказал конюх, хлопая Серого по крупу.

«Сумею ли я хоть влезть на седло?» — подумал Сергей, но, против ожидания, это ему удалось легко.

Жеребец спокойно вышел из ворот. Но тут кому-то из конюхов вздумалось огреть Серого жичиной. Жеребец бросился вперед, Сергей, выпустив повод, успел ухватиться за луку и, как мяч, запрыгать в седле. Серый порядком помотал, потряс его по улице, потом, недолго думая, повернул к ближайшей избе, остановился перед окном и ткнулся носом в стекло. Изнутри чьи-те лица прильнули к окну. Покраснев, Сергей взял повод, уравнял его в руках, повернул жеребца и поехал тихо-тихо.

Проехав версты две, он попробовал перейти на рысь. Но всякий раз начинал при этом так подскакивать, что принужден был обеими руками хвататься за луку и крепко держаться за нее, чтобы не вылететь из седла. Прыжки причиняли мучительную боль. «Неужели все всадники так же прыгают в седле? А если нет, что они делают, чтобы не прыгать?» — думал он, да так и не разгадал этого секрета.

Вернулся он в деревню совершенно разбитым.

— В следующий раз я охотнее понесу лошадь на себе, чем сяду на нее, — сказал он Ягде, сильно рассмешив ее.

…В летний лагерь карьером влетел Магсюм. Ягда кончила зашивать прореху на рубашке.

— Спасибо Ягда. — Сергей обернулся к Магсюму: — Ты что, ошалел?

Магсюм слез с коня.

— Здравствуйте, Ягда-апа!

— Здравствуй, дружок.

— Уф-ф… — выдохнул Магсюм, опьяненный скачкой и ветром. — От конь! — и откинулся спиной на траву.

— Ну ладно, чего привез-то!

Из кирзовой сумки, перекинутой через плечо, Магсюм, вывалил перед Сергеем кипу газет:

— Вот тебе «Комсомолка»… «Литературная»… «Животновод»… «Правда». — Снова откинулся на спину. — Читай, буду слушать.

Сергей с Ягдой засмеялись.