Красная роса

…В полудреме, в полусне Сергей перевернулся на спину. И от последних слов видения, не окрашенные уже ни в какие чувства, сошлись над его головой.

II

Наутро Сергей проснулся от прикосновения луча.

В окна лился солнечный свет.

Сергей вскочил на ноги, сделал несколько резких приседаний, глубоко вздохнул.

«Все в порядке», — подумал он, будто перед стартом. Потом выбежал в сенцы, плеснул на грудь и в лицо студеной водой, вытерся.

Он надел новую рубаху, новые брюки, большие сапоги, причесал на пробор волосы и вышел на улицу.

Все стояло на том же месте, перед ним был тот же мир, что и вчера. И в то же время все было иным.

Вчерашний невзрачный, чужой ему мир, умытый дождем, освеженный грозой, казалось, улыбался ему теперь мило и снисходительно.

Солнце искрилось, словно на расстоянии вытянутой руки. Курились курганы. Дымилась в сизых снеговых пятнах степь.

Звонко и весело перекликались петухи, ликовал скворец, на крышах по-весеннему чирикали воробьи.

Теплый, легкий ветерок разносил запахи талого снега, земли, корней, волновал этими запахами, стеснял дыхание и в то же время как бы открывал какую-то отдушину в Сергее. У него сейчас было такое ощущение, будто он после долгой болезни только что встал с постели и первый раз вышел на улицу.

«Как все хорошо… И как всем хорошо…» — думал Сергей, еще не зная толком, за какое дело примется сейчас, но примется с чувством полноты всех своих сил. Он вышел за калитку и зашагал по улице в амбулаторию, к Ягде.

Сергей шагал то по тающему снегу, то по обнажившейся размытой земле, здоровался со всеми встречными, — те удивленно останавливались, оборачивались.

Они еще не знали, что он отныне главный зоотехник совхоза и заместитель директора по животноводству.

В амбулатории Сергею ответили, что Ягда уехала по вызову на дальнюю ферму, но сегодня должна вернуться, сами ждут.

Тогда он отправился в совхозную лавку. В кармане у него лежала записка директора совхоза на имя продавца — об обеспечении его, Чекмарева, продовольствием на пять дней.

— Где лавка? — спросил он парнишку.

Тот показал:

— Вон. Железная крыша.

Над крыльцом добротного пятистенного дома висели две заржавленные жестяные вывески: на одной — «Лавка», на другой — «Столовая». «Чудесно. Как раз вы мне обе нужны», — подумал Сергей.

В лавке, заваленной пустыми ящиками, покупателей не было. За перегородкой сидела монументальная тетя и щелкала семечки.

Сергей протянул ей директорскую бумагу, где было написано: «Отпустить, что причитается, как специалисту первой категории, на пять дней».

Продавщица прочла записку, потом вынула из-под прилавка буханку хлеба, пачку махорки и положила их перед Сергеем.

— На пять дней, — сказала она, снова принимаясь щелкать.

— Как? — удивился Сергей.

— Что «как»? — переспросила она. — Всем так.

Ему вдруг стало неловко, что он, еще ничего не сделав, претендует на что-то большее.

Сергей вышел из лавки и толкнул другую дверь, где столовая.

За сколоченным из досок столом несколько парней ели суп. Без хлеба. Сергей это сразу заметил.

Встретили они его более чем равнодушно. Но, увидя у незнакомца буханку хлеба и пачку махорки, все подняли головы и дружелюбно раздвинулись, уступая ему место.

Сергей заказал себе обед и подсел к столу.

Ребята молчали.

Мозглявый, низкорослый парень метнул на Сергея острый взгляд и задал вопрос:

— Ну, как думаем жить? Коммуной али единолично?

Сергей запросто спросил:

— Насчет хлеба, что ли?

Ребята засмеялись. Сергей положил буханку на серединку стола.

Тот, что задал вопрос — его звали Вася, — взял хлеб в руки, с великодушным видом отрезал большой ломоть и положил его перед здоровым парнем с густыми нависшими бровями. Потом отхватил не меньший кусок себе. И пустил буханку по кругу.

Она, все уменьшаясь и уменьшаясь, вернулась к Сергею небольшой горбушкой.

«Так это и есть ваша коммуна?..» — подумал он и принялся за суп.

Ребята не спеша свернули цигарки.

Затем встали и, густо попыхивая махоркой, пошли через улицу к конному двору. Сергей вместе с ними.

Во дворе там и сям из-под оседающего снега чернел разный инвентарь: плуги, сеялки, бороны… Стены сарая дырявы, как решето. Метель, очевидно, была постоянной гостьей в этом сарае.

Сергей остановился около неприглядного, будто глиной вымазанного гнедого с грязью на впалых боках. Обернулся к ребятам и встретил взгляд Васи. По всей вероятности, его конь.

— Это что? — спросил его Сергей. — Почему такой грязный?

— Задом бьет. Не подступиться! — проговорил Вася.

Сергей снова взглянул на гнедого. Вася торжествующе ухмыльнулся:

— Ага-а!

— Где скребница? — потребовал Сергей.

Вася пожал плечами:

— Если коней за хвост подымаешь, чтоб на ногах держались, для чего скребница? — и кивнул внутрь сарая.

Там лежали и стояли лошади, безобразные от грязи и худобы.

— Коней раньше кормом поднимали! — ввернул подошедший румяный мужчина с рыжей бородой.

— Это и вашей бабушке было известно, — огрызнулся Сергей. — А вот что у них холки сбиты да в грязи они, всыпать бы кое-кому…

Мужчина, задетый словами Сергея, язвительно и вызывающе спросил:

— А ты что за начальник?