Красная Страна

Двое северян уронили сундук с подштанниками и дрались за белье, которое было в нем, оставляя порванные тряпки вдоль грязной улицы. Татуированный мужик привязал палку под собачьей головой и тщательно вешал на нее лучшую рубашку с оборками. На его лице застыла артистическая сосредоточенность.

— Ты уверен, что в порядке? — спросил Берми с середины захламленной улицы.

Лучше не бывает.

Темпл вел лошадь из города, затем с дороги, если можно так назвать две колеи в грязи. Лающие звуки приказов, и огня, и людей, неохотно готовящихся уехать, затухали за ним, сменяясь журчанием воды. Он шел вдоль реки вверх по течению, пока не нашел достаточно милую полянку между двух деревьев, ветви которых тянулись до воды. Он стащил тело Сафина и перевернул на спину.

— Извини, — сказал он, и бросил лопату в реку. Затем взобрался в седло.

Сафину было все равно, где он лежит или как. Если есть Бог, он теперь был с Ним, возможно требуя ответа, почему Он так облажался в наведении праведности в мире. Северо-восток, сказал Коска. Темпл повернул лошадь на запад, ударил каблуками и поскакал галопом от жирной завесы дыма, поднимающейся над руинами Аверстока.

Прочь от Компании Милосердной Руки. Прочь от Димбика, Брачио и Джубаира. Прочь от инквизитора Лорсена и его праведной миссии.

У него в мыслях не было направления. Куда угодно, только не с Никомо Коской.

Новые Жизни

— А вот и Сообщество, — сказал Свит, осаживая лошадь.

Фургоны вытянулись на милю или около того на дне долины. Тридцать или больше, некоторые покрыты пятнистым брезентом, некоторые раскрашены в яркие цвета; оранжевые и пурпурные точки и мерцающая позолота появлялись из пыльного коричневого ландшафта. Между ними пятнышки пешеходов, и всадники впереди. Сзади шли животные — лошади, запасные волы, приличное стадо коров — и прямо за ними следовало нарастающее облако пыли, уносимое легким ветерком и поднимающееся в небо, возвещая миру о приближении Сообщества.

— Только посмотрите! — Лиф выгнал лошадь вперед, стоя на стременах и с ухмылкой во все лицо. — Вы видите? — Шай раньше не видела его улыбки, и с ней он выглядел молодо. Скорее мальчик, чем мужчина, кем он вероятно и был. Это заставило и ее улыбнуться.

— Я вижу, — сказала она.

— Целый город движется!

— Верно, это настоящий срез общества, — сказал Свит, ерзая своей старой задницей в седле. — Кто честный, кто хитрый, кто богатый, кто бедный, кто умный, кто не очень. Много старателей. Несколько пастухов и фермеров. Немного торговцев. Все хотят новой жизни там, за горизонтом. У нас тут даже есть Первый из Магов.

Ламб дернул головой.

— Чего?

— Знаменитый актер. Иозив Лестек. Его Байяз, видимо, очаровывал толпы в Адуе. — Свит скрипуче хихикнул. — Сотню чертовых лет назад. Он надеется принести театр в Далекую Страну, как я слышал, но, говоря между нами, мной и половиной населения Союза, его силы уже не те.

— Уже не убедителен в роли Байяза, а? — спросила Шай.

— Он не особо убедителен в роли Иозива Лестека. — Свит пожал плечами. — Но что я понимаю в актерстве?

— Даже твой Даб Свит не более чем сносный.

— Поехали туда! — сказал Лиф. — Посмотрим поближе!

Вблизи романтики было гораздо меньше. Впрочем, разве это не касается чего угодно? Множество разгоряченных тел, людей и животных, производили огромное количество отходов, и определенно никто захотел бы их нюхать без веской причины. Меньшие и менее обаятельные животные — в основном собаки и мухи, хотя несомненно и блохи, — не оставались в стороне, но удваивали впечатление, когда вы оказывались в центре этого. Шай задумалась, не было ли Сообщество храброй, но безрассудной попыткой экспортировать худшие изъяны городской жизни в центр неиспорченной дикой местности.

Поэтому некоторые старшие участники Сообщества уехали шагов на пятьдесят вперед от основного каравана, чтобы надлежащим образом обсудить курс, то есть поспорить о нем, прихватив выпивку, и теперь чесали головы над большой картой.

— Прочь от этой карты, пока вы себя не поранили! — крикнул Свит, когда они подъехали. — Я вернулся, а вы на три долины к югу от курса.

— Только три? Лучше, чем я смел надеяться. — Высокий мускулистый кантиец с красивым черепом, лысый, как яйцо, вышел вперед, пристально глядя на Шай, Ламба и Лифа. — Ты с друзьями.

— Это Ламб и его дочь Шай. — Она не потрудилась поправить его ошибку. — Имя этого парня, должен признаться, ускользнуло из моей памяти…

— Лиф.

— Точно! А это мой… наниматель. — Свит сказал это слово так, словно даже признание его существования слишком ограничивало его свободы. — Нераскаявшийся бандит по имени Абрам Маджуд.