Красная Страна

Один из его костров дымился рядом, искры вылетали в темноту, и он побрел к нему. Ветер дунул так, словно дверь хлопнула по нему, он толкал и боролся, цепляясь за него как один пьянчуга за другого. Затем внезапно, словно более ловкий обманщик, ветер дунул с другой стороны и повалил его, оставив трепыхаться в траве. Дикие визги Ашжида, взывавшего к Богу покарать неверца, эхом звучали в его ушах.

Звучало сурово. Нельзя просто начать верить по своему выбору, не так ли?

Он с трудом встал на карачки, вряд ли надеясь встать, словно его засосало в небо и бросило вниз где-то далеко, на земле, на которую не ступала нога человека. Вспышка расколола темноту, капли застыли полосами, фургоны обрамились белым, фигуры замерли в напряжении, как на каком-то сумасшедшем полотне, затем все снова погрузилось в хлещущую дождем темноту.

Мгновением позже гром рванул и загрохотал, обращая колени Темпла в желе, и, казалось, он заставит трястись саму землю. Но гром должен был закончиться, а этот лишь барабанил громче и громче, земля теперь определенно тряслась, и Темпл понял, что это не гром, а копыта. Сотни копыт стучали по земле, коровы взбесились от бури, дюжины тонн мяса неслись на него, пока он беспомощно валялся на коленях. Новая вспышка, и он увидел их, дьявольски представленных темнотой, как одно движущееся животное с сотнями пронзающих рогов; неистовая масса, бурлящая по равнине к нему.

— О Боже, — прошептал он, уверенный, что смерть, скользкая, как он сейчас, вцепилась наконец в него ледяной хваткой. — О Боже.

— Вставай, ебаный идиот!

Кто-то рванул его, и очередная вспышка осветила лицо Шай, без шляпы, волосы зализаны, губы скривились, сама непреклонная решимость, и он никогда в своей жизни не был так счастлив от оскорбления. Он споткнулся вместе с ней, они дернулись, ветер толкнул их, как пробки в течении; дождь превратился в ливень из Писания, подобный мифическому потоку, которым Бог покарал высокомерие старого Сиппота; гром копыт слился с громом рассерженного неба в один ужасающий грохот.

Двойная вспышка молнии осветила заднюю часть фургона, край брезента бешено бился, и под ним было лицо Лифа, с выпученными глазами, который тянул руку наружу и выкрикивал одобрения, потонувшие в ветре.

Внезапно эта рука схватила руку Темпла, и его втащили внутрь. Еще одна вспышка показала ему Лулин Бакхорм и некоторых из ее детей, сбившихся вместе посреди мешков и бочек вместе с двумя шлюхами и одним из кузенов Джентили; все мокрые, как пловцы. Шай скользнула в фургон за ним, Лиф тащил ее под руки, в то время как снаружи было слышно настоящую реку, текущую вокруг колес. Вместе им удалось закрыть хлопающий брезент.

Темпл повалился на спину, в кромешной тьме, и кто-то навис над ним. Он слышал их дыхание. Может это была Шай, или Лиф, или кузен Джентили, и его не особо беспокоило кто.

— Божьи зубы, — пробормотал он, — что за погодка там снаружи.

Никто не ответил. Нечего сказать, или они были слишком измотаны для этого, или возможно они его не слышали, из-за стука пробегающих коров и града потока по вощеному брезенту над их головами.

Путь, который выбрало стадо, было несложно отследить — полоса грязной вытоптанной земли поворачивала вокруг лагеря и расширялась за ним, так как коровы разбежались; там и тут валялись трупы мертвых коров, блестящие и искрящиеся светлым влажным утром.

— Добрым людям Криза возможно придется немного дольше подождать слова Бога, — сказала Корлин.

— Похоже на то. — Шай первым делом направилась к куче мокрого тряпья. Но наклонившись перед ним, она увидела угол черной одежды расшитый белой окантовкой и узнала робу Ашжида. Она сняла шляпу. Чувствовала, что нужно сделать этот жест уважения. — Не много от него осталось.

— Полагаю, такое случается, когда несколько сотен коров пробегают по человеку.

— Напомни мне не пробовать этого. — Шай постояла и натянула шляпу обратно. — Думаю, лучше сказать остальным.

В лагере все шевелилось, народ исправлял поломанное бурей, собирая то, что она раскидала. Некоторые животные могли убежать на мили, Лиф и другие собирали их обратно. Ламб, Савиан, Маджуд и Темпл были заняты починкой фургона, которого ветром оттащило в канаву. Ну, Ламб и Савиан поднимали, Маджуд нацеливался на ось с тисками и молотком. Темпл держал гвозди.

— Все в порядке? — спросил он, когда они подошли.

— Ашжид мертв, — сказала Шай.

— Мертв? — проворчал Ламб, опуская фургон и сводя руки.

— Точно, — сказала Корлин. — Стадо пробежало по нему.

— Говорил ему оставаться на месте, — прорычал Савиан. Этот человек был само сочувствие.

— Кто будет теперь за нас молиться? — Маджуд даже выглядел обеспокоенным.

— Тебе нужно, чтобы за тебя молились? — спросила Шай. — Не считала тебя набожным.

Торговец ударил себя по острому подбородку. — Небеса на дне полного кошелька, но… Я стал привыкать к утренней молитве.

— И я, — сказал Бакхорм, который подошел, чтобы присоединиться к разговору с парой средних сыновей.

— Кто бы мог подумать, — пробормотал Темпл. — Он все-таки обратил несколько неофитов.