Красная строка

Участник Литературного объединения «Точки» при Совете по прозе Союза писателей России, Член Союза писателей России. Организатор литературной лаборатории «Красная строка» (совместно с Еленой Яблонской).

Джулия, или первая течка

Это была её первая течка, и она чувствовала себя очень смущённой. И виноватой. Поминутно слизывая капельки, которые то и дело появлялись на полу, боязливо оглядывалась, прижимала уши. Самое неприятное поджидало на подоконнике, где любила лежать, наблюдая за тем, как у самого окна шевелятся листья на тополях или вспархивают воробьи. Красные, похожие на кляксы метки, казались ей верхом неприличия.

Спрыгивала она только после того, как в комнате оставалась одна, перед этим тщательно убрав за собой. Но один, самый последний мазок, все-таки оставался на гладкой поверхности, и её хозяйка, Виринея, старалась сразу же его вытереть, боясь, что Александр брезгливо сморщится и буркнет себе под нос: «Опять твоя собака лежала на подоконнике».

Она хотела бы спрятаться, забравшись под диван, как в первый день своего пребывания в этих комнатах, но тело за прошедший год выросло, и прежние скрытые от взглядов уголки ее не пускали. Оставалось место под столом, но перекрещивающиеся деревяшки и ноги хозяев, любивших подолгу засиживаться за ним, лишали это место уюта и укромности. Однако приходилось лежать и там, если за столом сидела Липа, её подруга, подруженька, с которой веселей весёлого…

Вот откроет Виринея дверь и скажет: «Беги, встречай!» – и она тут же с лестницы через проходной двор, мимо загородки детских ясель, каких-то деревянных скособоченных строений подбежит к ступенькам школы, сядет на верхней и ждёт. А как Липа появится, тут уж радости обеим хоть отбавляй. Им хорошо!

Но сегодня Джульке не до беготни, она не находит себе места. Во-первых, стыдится себя, во-вторых, такая странная расслабленность, что не хочется даже встать и подойти к миске с едой, не то что бегать с Липой во дворе. На предложение девочки «Гулять!», лишь слабо повиляла хвостом, а потом, когда Липа ушла, перебралась в дальний угол дальней комнаты, где, подрёмывая, ждала свою подружку, лениво наблюдая за канарейками, которые, вылетая из открытой клетки, усаживались на раму массивного зеркала. Птицы то чистили перья, то спускались на комод, который стоял под зеркалом, и плескались в купальне, разбрызгивая вокруг воду. Некоторые капли долетали до собаки, и тогда она слабо тявкала. Если бы не ноющая боль в животе и задних лапах, подскочила бы к комоду и затеяла охоту, но сейчас, понаблюдав какое-то время за птицами, отвернулась и, свернувшись клубком, задремала. Ей снились то какие-то другие птицы, с пестрыми весёлыми крыльями, порхающие над ней парами, смеющиеся переливчатыми голосами, то Липа, выбежавшая во двор, где у подъезда её дожидается Полина.

Переплелись Липа с Полиной пальцами, и закружилось небо, сливаясь с молодой тополиной листвой, солнечными бликами на стенах. «И я, и я», – развеселилась Джулька, ухватив Липу за развевающийся подол. Вот вам и новое платье в мелкий пятилистник… Виринея взглянет с упрёком и отвернётся…

Вечером Виринея, скомандовав «Гулять!», надела Джульке ошейник, прицепила поводок. Ошейник сжал горло, поводок лишил радости движений. Джулька сникла. Ещё вчера вечером, бегая вдоль вырытых во дворе глубоких траншей, она, заглядывая в них, замечала на дне отражённые в воде огни окон, ей хотелось спрыгнуть вниз и лизнуть их, но, постояв у края, она отбежала, испугавшись холодной сырости канавы. Днём же, превратившись в тёмно-рыжий вихрь, носилась между подрастающими кустами акаций перед серым зданием детских ясель, увёртываясь от детских рук, соревнуясь с ними в ловкости и скорости. Если бы не пришлось ей присесть по нужде, никогда бы не поймали…

Теперь же Джульку томила тяжесть, свалившаяся ниоткуда. Лежала на подоконнике и лишь лениво стукнула пару раз хвостом, то ли винясь перед Александром, то ли приветствуя его, когда тот в неурочное время (ещё и Липа из школы не вернулась) появился в комнате. Подошёл к креслу, где, расставив ноги, сидела Виринея.

– Ну, набегалась вчера со своей собакой? – сказал он, как обычно, сухо и спокойно.

– Так, ведь, уже срок, – на удивление тихо отозвалась Виринея, цепляясь за протянутую руку мужа и пытаясь встать.

Подняв морду, Джулька, принюхиваясь, уловила незнакомый сладковатый запах, обратила внимание на уверенные движения Александра. Почти одновременно он подавал жене плащ, надевал ей туфли, звонил по телефону, доставал из шкафа вещи и аккуратно складывал их в рыжий потрёпанный баул. Когда хозяева вышли из комнаты она завыла…