Красная весна

Сначала: «Есть такая профессия — Родину защищать». В конце: «Есть такая профессия — родину истреблять»… Это вполне закономерная динамика, в отличие от нормальной называемая не э-волюцией, а ин-волюцией… (На языке закрытых структур то же самое называется «контринициацией».)

Лев Троцкий, наломавший много дров и, в отличие от Сталина, никогда не любивший Россию, стал, в итоге, в ряды людей, изменивших духу Красной весны. Но всё это не исключает прогностической силы его отдельных утверждений.

Утверждение троцкистов о неминуемости термидорианского перерождения большевизма заслуживает самого внимательного рассмотрения. Термидор — это исторически несомненная глубокая метаморфоза якобинцев, осуществивших Великую Французскую буржуазную революцию и мягко уничтоженных контрреволюционными силами. Да, именно мягко уничтоженных. Ибо революционная Форма, став обособляться от революционного Содержания, в конце концов стала это Содержание беспощадно уничтожать.

Троцкисты, как и ленинская гвардия изучавшие опыт своих предшественников, заявляли: «Оторванная от широких масс партия может в лучшем случае погибнуть в неравном бою. А в худшем? Скажете — сдаться в плен? Но в политических битвах в плен не берут. В худшем — она предаст интересы породившего ее класса». Именно в подобном предательстве видели большевики вообще и троцкисты в первую очередь негативный урок Великой Французской революции. Ленина возможность повторения термидора, то есть отчуждения революционной Формы [то есть ВКП(б)] от революционного Содержания («Красного Проекта», «Красной весны») беспокоила ничуть не меньше, чем Троцкого.

Именно этим беспокойством проникнуты все его последние работы (в первую очередь — «О нашей революции» и «Как нам реорганизовать Рабкрин»). Да и Сталин, которого Троцкий несправедливо обвинил в термидорианстве и бонапартизме, яростно пытался осмыслить феномен «отрыва Формы от Содержания» и что-то противопоставить подобному явлению, которое классики именовали «превращением Формы».

К началу XXI века подобные превращения обсуждаются не только обществоведами, но и биологами. Ибо именно на таком превращении (формировании злого Содержания под маской благой Формы) основана и мутация, и каллогенез (истребление здорового начала иммунитетом, призванным это начало защищать), и действие вирусов. Это же обсуждают культурологи, анализирующие «умирание культур», психологи, исследующие способность психики как Формы отчуждаться от своего Содержания… Словом все, вплоть до физиков…

Но здесь давайте просто перефразируем тезис об оторванной от широких масс партии и рассмотрим следующее сходное утверждение:

«Оторванная от народа Сила, призванная народ защищать, может в лучшем случае быть разгромлена. А в худшем? Сдаться в плен? Нет, в великих битвах в плен не берут. В худшем — она предаст своих творцов — народ и идею. И превратится из силы, защищающей народ, в Антисилу, народ беспощадно уничтожающую». Только на этой стадии исследования К-17 могут, наконец, выйти за рамки «аналитики элитного заговора» (для одних — зловещего, а для других освобождающего от зла коммунизма) к чему-то большему.

В самом деле, потратить столько времени только на аналитику проекта Андропова, внутрипроектных конфликтов, развала проектного содержания, злоключений борющихся друг с другом клочков лишенной этого Содержания элитно-чекистской Формы — конечно, можно… Как-никак, это поможет спрогнозировать ближайшее будущее, на 99 % носящее летальный характер. Ибо какой другой характер в этом случае может иметь будущее нашей родной страны? Но для того, чтобы противопоставить что-то реальное этому самому, столь высоковероятному и ненавидимому нами летальному исходу, нужна не только аналитика крайне важного, но всё равно локального феномена К-17, а нечто гораздо большее.

Андропов на обложке журнала TIME.

Элита КГБ повела себя как форма, отчужденная от своего содержания. Ибо, являясь по своему содержанию силой, должной защищать народ, проект и государство, она как отчужденная форма занялась чем-то другим. Да, это так. Но чем именно? И каковы слагаемые этой метаморфозы? Ибо, не выявив эти слагаемые, мы уподобляемся так называемым конспирологам, забалтывающим так называемую специсторию вместо того, чтобы ее обсуждать.

Первое слагаемое — отчуждение формы от содержания. Это вам не злоумышление (или благой замысел) группы заговорщиков, для одних — спасителей, а для других — погубителей. Формой, равно как и содержанием, обладает всё: живое и неживое… доразумное и разумное…

Зацикливание на КГБ и его элите сегодня так же контрпродуктивно, как и уход от обсуждения природы нашего нынешнего неблагополучия, явно имеющего, наряду со многим другим, долгую элитно-спецслужбистскую подоплеку.

И всё же — почему КПСС не помешала КГБ? Что произошло с армией и ГРУ как конкурентом КГБ? Что произошло, наконец, с народом, принесшим колоссальные жертвы на алтарь проекта, отброшенного им же с невероятной безлюбостью? Им же — или не им же?