Красная волчица

Что случилось? Кинулись к Василию. Он лежал с открытыми глазами и с недоумением смотрел вокруг. Мария Семеновна склонилась над ним.

— Пить, — еле слышно попросил Василий.

Мария Семеновна дрожащими руками поднесла к губам сына кружку с брусничным настоем. Василий жадно напился, откинулся на подушку и закрыл глаза.

— Очнулся, — еще не верила случившемуся чуду мать, и ее исстрадавшееся лицо тронула улыбка.

— Молодец. Осилил, — прошептал Захар Данилович и, громко сморкаясь, вышел из дома.

Малыш передними лапами навалился на кровать и от счастья не знал, что делать: то лизнет руку Василию, то оглянется на Марию Семеновну и тихо заскулит. Она ласково потрепала его по загривку.

— В другой раз не покидай Васю, лучше смотри за ним.

Малыш взвизгнул и с громким лаем выбежал на улицу, увидел у сарая Захара Даниловича, прыгнул ему на грудь, ткнулся в бороду, а потом закрутился возле его ног.

— А я-то думал, осиротели мы с тобой, — говорил Захар Данилович, набивая табаком трубку, — Запустили все. Поплывем ботать^[17], свежей шарбой^[18] покормить парня надо. Да и селезня спромышляем, жирные они теперь.

Захар Данилович взял ружье, сети и спустился к лодке. Малыш сопровождал его. А над горами висело яркое солнце, пестрели луга, набежавшее облачко бросило крылатую тень на реку, а минуту спустя снова все засверкало.

Захар Данилович оттолкнулся веслом от берега, резвая волна застучала о борт лодки. Малыш переступил с лапы на лапу, понюхал воду и сел,

— Беги к Василию. За Марьей присматривай, она уже еле на ногах держится.

Захар Данилович уплыл. Малыш посидел еще немного на берегу и помчался к дому. Дорогой повстречал Сему, прыгнул ему на грудь.

— Что это ты развеселился? — спросил Сема. — Будет тебе лизаться. Рад, что очухался Василий. Некогда мне с тобой. Глухаря надо добывать. Теперь ему, паря, надо питаться добром, чтобы к осени силенок набрать.

Малыш серым шаром вкатился в дом. На стуле у постели Василия сидела Татьяна Даниловна, ее руки устало лежали на коленях. Василий открыл глаза. Что с ним? Больно шею и грудь. Вспомнил. Он гнал сохатого и споткнулся, а тут напали на него птицы и давай клевать. Василий пошевелился. Лицо исказилось от боли.

— Больно, Вася?

— Тетя Таня, птицы где?

— Какие птицы?

— Которые клевали меня.

— Это ты, наверное, сон видел.

Василий старался разобраться, что с ним происходит, но перед глазами мельтешили какие-то птицы.

— Что со мной?

— Забыл все. Про медведя вспомни.

Василий долго смотрел на Татьяну Даниловну с недоумением. Но вот в глазах у него появился живой блеск, он приподнялся на локтях и потерял сознание.

Очнулся теперь Василий только к вечеру.

— Где Максим? Я его…

— Дома сидит живой и здоровый.

Василий облегченно вздохнул.

— Мама где?

— Спит. Две недели не спала. Хуже тебя стала. Ветром качает.

Вошел Захар Данилович.

— Ну, паря, напужал ты нас, — ставя на табурет чашку с ухой, заговорил он. — Шарбы тебе принес. Теперь есть ладом надо, а то кожа да кости остались.

Василий с помощью Татьяны Даниловны поел и устало откинулся на подушки.

— Будто за зайцем неделю гонялся.

— Семен пять глухарят подстрелил. Утром супу наварим.

— Подвел я тебя, отец, — Василий виновато посмотрел на Захара Даниловича. — Скоро рев сохатых, а я вот в постели. Останемся без мяса на зиму.

— Полно тебё печалиться. Было бы здоровье, а пропитание добудем. — Захар Данилович помолчал. — Как же ты оплошал со зверем-то?

— Ружье осечку дало, и растерялся. Максима сильно не вините.

— Что его теперь винить. Седой ходит.

В комнату несмело вошла Надя.

Захар Данилович вышел.

— Я же говорила, что ты не умрешь.

— Хотел, да не приняли на том свете. Говорят, вначале у Надюшки на свадьбе погуляй, а уж потом к нам можешь пожаловать.

— А мы со Степаном поженились, — щеки Нади зарделись.

— Поздравляю. А он тебе, поди, остановиться не дает, все бегом заставляет делать, — Василий с нежностью посмотрел на Надю.

— Нет, он только с виду такой, а так ласковый, добрый.

— Я рад за тебя.

— Вася, а ты Максима простишь?

— Конечно. Тете Глаше спасибо, что по ружью ударила, а то бы ни за что парня сгубил.

— Хороший ты, Вася, — Надя нагнулась и поцеловала его в лоб.

— Ты это что? Степан узнает, он тебе прижмет хвост.

— А я ему сама скажу.

— Привет передай.

— Ладно. Ты скорей поправляйся.

Надя ушла. Василий закрыл глаза и уснул. Проснулся среди ночи. На столе горела коптилка, на кровати сидела мать.

— Я вот жду тебя, — увидев, что сын проснулся, заговорила Мария Семеновна. — О голосе твоем соскучилась.

Василий взял ее руку.

— Измучил я тебя.

— Пустое. Хоть болезнь поборол. Как же бы я без тебя осталась?

— Теперь-то уж меня не столкнешь с земли. Зубами за нее держаться буду.

В лодке двое: за веслами Генка, на носу сидит принаряженная Капитолина и тихо напевает. На ней новое шелковое платье в цветочках, в темных волосах красная, лилия. Генка в белой рубашке, на плечи небрежно наброшен пиджак, фуражка сдвинута на затылок.

Вечер хорош, и ни о чем думать не хочется. По реке катится мелкая зыбь, волны бьются о борт лодки, кружатся чайки.

— Васька очухался. — Генка испытующе посмотрел на Капитолину.