Красная звезда и зеленый полумесяц

Руководители революции ясно понимали, что они не смогут решить столь сложные проблемы, не приняв во внимание наследие прошлого, а также интересы и стремления всех народов и этнических общин. Действовать по-другому, волевым путем, означало бы превратить Среднюю Азию и Казахстан в пороховую бочку.

Система, которая стремится гарантировать внутри союза каждому национальному и этническому образованию, каким бы малым оно ни было, возможность самостоятельно развивать свою национальную сущность, нашла, пройдя через последовательные этапы, свое выражение в советских Конституциях 1918, 1924. 1936 и, наконец, 1977 года. Напоминая о чрезвычайной сложности стоявшей задачи — строительстве многонационального государства совершенно нового типа, — Ю. В. Андропов подчеркивал в своем выступлении по случаю шестидесятой годовщины образования СССР, что ответы на национальный вопрос не могли быть найдены без трудностей и осторожных шагов. «То, что кажется очевидным сегодня, — говорил он, — далеко не было очевидным в то бурное переходное время. Поиск конкретных государственных форм, политических институтов, в которые нужно было облечь общие идеи и предпосылки национальной программы, проходил в острых спорах. Сталкивались самые различные мнения — от программы рыхлого, аморфного объединения республик в рамках конфедерации до требования просто включить их в состав РСФСР (то есть в состав России. — Авт.) на началах автономии. Понадобились гений и авторитет В. И. Ленина, чтобы найти и отстоять единственно верный путь — путь социалистического федерализма»[27].

Создать после революции по частям новое государство было исключительно трудной задачей. Причиной тому — экономическая отсталость, еще недостаточно высокое общественное сознание, почти полное отсутствие национальных кадров, множество препятствий к «советизации», то есть к образованию в отсталых районах, где еще царит закон баев, Советов, состоящих из крестьян и рабочих. К этому следует добавить риск слишком быстрого продвижения вперед, без учета существующих реальностей. Иногда приходится отступать, поскольку главное состоит в том, чтобы ни на миг не оторваться от населения, чтобы дать крестьянам возможность обрести сознание того, что дела деревни должны отныне решаться при их участии и посредством выбранных ими представителей. А это совершенно новое понятие для дехкан из оазисов и тем более для кочевников степей. Поэтому приходится проходить через промежуточные этапы: в деревнях Туркмении, Киргизии и Казахстана, а также среди кочевников полупустынных регионов Советы образуются иногда на базе племени. Во главе их избираются аксакалы, которые сохранили свой авторитет «мудрецов», и «перевоспитавшиеся» бывшие феодальные вожди, которые соглашаются сотрудничать с новой властью. В соответствии с обычаями избирательные собрания организуются отдельно для мужчин и для женщин, которые также голосуют в различных избирательных участках. На выборах 1925 года участвуют 50,6 процента избирателей в Казахстане, от 40 до 46,1 процента — в Средней Азии. Четыре года спустя, в 1929 году, их число вырастает до 60 процентов в Казахстане, 61 процента в Узбекистане, где отмечается участие в выборах 47 процентов женщин.

Чтобы каждая этническая группа чувствовала себя ни в чем не ущемленной, все разговорные языки пользуются равными правами, ни один из них не имеет привилегированного статуса — ни в административной области, ни в повседневной жизни.

Другой срочной задачей, которую атакует новая власть, является быстрое продвижение на руководящие посты в партии и в государстве национальных кадров. Для того чтобы принятые решения проводились в жизнь, чтобы бывшие колонизованные почувствовали себя хозяевами своей судьбы, необходимо создать действительно «революционный и национальный» государственный аппарат. Ибо, писал Ленин в 1922 году, «мы называем своим аппарат, который на самом деле насквозь еще чужд нам и представляет из себя буржуазную и царскую мешанину, переделать которую в пять лет при отсутствии помощи от других стран и при преобладании «занятий» военных и борьбы с голодом не было никакой возможности»[28]. Из России и других мест прибывают сюда опытные активисты, в задачу которых не входит руководить местными кадрами, но помочь им решать политические задачи и организационные вопросы.

Подготовка, а затем и проведение национально-государственного размежевания сыграет роль ускорителя — как образования нового государственного аппарата, так и его все большей национальной окраски. В 1923 и 1924 годах представительство национальных кадров в административных органах Узбекской республики вырастает, таким образом, с 17 до 23 процентов в центральных управленческих органах и с 25 до 43 процентов в администрации областного масштаба. Оно достигает 90 процентов в районных органах управления.