Красное и чёрное

Решив отправиться как можно дальше от того места, где я очнулась ночью, я ехала до Бирмингема и собиралась выйти на остановке, не доезжая до города.

— Мама, мамочка… — пробормотал ребёнок во сне.

«Ах, малыш», — сентиментально подумала я и погладила мальчишку по худенькому плечику.

Неожиданно мальчик вскрикнул.

— Тш… маленький мой, что с тобой? — я осторожно потрясла его за плечо, и малыш открыл глаза.

— Мама! — сказал он, осознанно смотря мне в глаза, — не уходи, пожалуйста! Не бросай меня, — малыш уткнулся мне в плечо и требовательно обхватил мою руку.

Моё сердце сжалось. В его сонном голосе слышались всхлипывания. А в зелёных глазах стояли настоящие слёзы.

— Тш… Тише, малыш, — прошептала я.

— Обещай, что не бросишь… — сказал он, сжимая мою руку ещё крепче.

— Обещаю, мой малыш, — сказала я, — обещаю, только не плачь!

— Не буду, — прошептал он и вытер слёзки рукавом.

В это мгновение что — то вспыхнуло. Неестественное золотое сияние осветило салон автобуса. Ребёнок повис у меня на шее и удивлённо прошептал:

— Что это было?

— Хм… мне тоже это интересно, — хмыкнула я, погладив мальчишку по голове.

Автобус остановился, и водитель зашёл в салон. Я непонимающе наблюдала за тем, как молодой парень прошёл по салону и остановился прямо передо мной.

— Я вынужден просить Вас покинуть автобус. Не то чтобы я ненавидел магию, но ваше поведение в присутствии почти десятка магглов недопустимо.

«О чём он говорит? Что я такого сделала?»

— Простите, я Вас не понимаю?

— Уотер Ортон — ваша остановка, мэм, — сказал водитель и недвусмысленно указал мне на дверь.

— Но, сэр… — попыталась возразить я.

— Пока вы не выйдете, автобус не сдвинется с места, — добавил шофёр и вернулся за руль.

Я хмыкнула, плохо скрывая обиду, и вышла из автобуса. Мальчишка выбежал за мной.

«Что водителя могло так разозлить? Ах, да! Я ведь не заплатила!»

Порывшись в кармане, я нашла пачку фунтов.

— Постойте!

Но, как только мы оказались на пустой остановке, двери автобуса захлопнулись, и вскоре он скрылся за поворотом. Солнце уже поднялось достаточно высоко, но небо начали покрывать тучи. По обе стороны от дороги возвышались деревья.

— Что же мне с тобой делать? — прошептала я по — русски, поправляя на мальчике поношенную курточку. — Где твои родители? — спросила я строго.

Мальчик обиженно надул губки, и я заметила, что в глазах ребёнка стоят настоящие слёзы.

— У меня нет, не было родителей, — прошептал он срывающимся голосом, — они погибли в автокатастрофе.

— Ах, малыш…

— Но теперь ты — моя мама! И я не буду больше плакать, — сказал ребёнок и улыбнулся.

Тепло, которое я почувствовала от его улыбки, заставило меня тоже улыбнуться, я крепко обняла мальчишку, почувствовав, какой он худой.

* * *

— Что же мне с тобой делать?

В не более чем пятидесяти метрах от остановки было небольшое кафе, туда мы с Гарри и решили заглянуть.

— У кого же ты жил?

— У тёти и дяди.

— Они плохо обращались с тобой?

Кусок курицы в руке мальчика завис на пол пути ко рту.

— Почему ты так решила?

— Ты ведь сбежал от них. Разве не так?

Мальчик засунул кусок в рот и сразу проглотил его целиком. Испуганный взгляд мальчика заставил меня поволноваться.

— Что — то не так? — неуверенно спросила я.

Мальчик сглотнул и, немного отодвинув тарелку, виновато опустил глаза.

— Да, я сбежал… — сказал он горестным тоном, — но они будут только рады! Я всегда им мешал! Им больше не придётся меня видеть, запирать в чулане, и никто больше не испортит им праздник, — быстро заговорил мальчик, не поднимая глаз, — и больше никто не станет воровать еду, потому что его оставили без обеда и ужина.

— Тебя запирали в чулане?

Мальчишка упорно молчал.

— Ответь мне, Гарри, тебя не кормили?

— Простите… — пролепетал ребёнок.

— За что, малыш?

— Я плохо себя вёл, и нас выгнали из автобуса… — почти прошептал мальчик.

— Смешной малыш, ты не вёл себя плохо! Это водитель повёл себя плохо. Он не должен был выставлять пассажиров, а тем более тебя, потому что ты заплатил за проезд. К тому же, он не объяснил, что его не устроило. Он повёл себя крайне невежливо.

— Они никогда не объясняют, что же я сделал не так. Я просто виноват.

«Мальчика, должно быть, очень часто наказывали, и теперь он во всём винит себя»

— Гарри, признаюсь тебе, что это я виновата в том, что нас выгнали.

— Почему? — мальчик удивлённо посмотрел на меня.

— Я не заплатила за проезд, — сказала я заговорческим шепотом ему на ушко.

— Ты шутишь.

— Я серьёзно. Доедай курицу, а я пока решу, куда мы теперь.

Решать было совершенно нечего. Мне нужно добраться до российского посольства, а Гарри нужно передать людям, которые занимаются опекой и попечительством. Или как это называется? Первое, что мне нужно — это полиция.

Я встала из — за стола и направилась к служащему кафе.

— Извините, сэр, не могли бы Вы подсказать мне, как далеко отсюда находится полицейский участок?

— Не так далеко, мэм. Сразу за парком.

— Если Вам нужна полиция, я могу показать Вам дорогу, мисс, — в наш разговор вмешалась пожилая женщина, которая завтракала у стойки и уже закончила трапезу.

— Благодарю Вас. Я только потороплю своего малыша.