КРАСНОЕ И КОРИЧНЕВОЕ. Книга о советском нацизме

Не знаю чего больше в этом тосте вождя: грубой лести или циничного презрения к русскому народу за то, что тот не нашел в себе сил сказать кровавому деспоту: "пошел прочь!" Но другие народы, затерроризированные и оболваненные не меньше русских, проявили такое же "терпение". Их Сталин вовсе сбросил со счета. Русский народ, как самый большой и могущественный, был единственный, которого тиран боялся в начале войны. А когда война кончилась, потребовал от него новых лишений, за которые вознаграждал все тем же: гнет и приниженность настоящего компенсировались величием прошлого.

К теням великих полководцев добавились тени ученых, изобреталей, писателей, художни-ков... Борьба за русский приоритет и против низкопоклонства безродных космополитов стали основой государственной политики. Как в свое время Гитлер, Сталин обяснил обывателю, что тот принадлежит к самому лучше-

173

му и талантливому народу, а виноваты в его бедах театральные критики и врачи-отравители с еврейскими фамилиями.

— Вам не кажется, что ваша деятельность перекликается с линией Сталина, когда он взял курс на насаждение патриотизма? — спросил я Сычева. — Тогда особенно усиленно прославляли героев прошлого, воспевали подвиги — какие были и каких не было.

— Мы от чистого сердца действуем, именно возрождая святое. У нас помыслы чисты и святы, — твердо ответил Игорь Сергеевич.

— Что же в прошлом русского народа надо считать святым, а что несвятым? Как отделить одно от другого?

Озадаченный Игорь Сычев попытался сформулировать:

— Свято все то, что хранит великая память нашей истории и нашего народа.

— Что же хранит, а чего не хранит "великая память"? — допытывался я, не довольствуясь общими фразами.

Еще более озадаченный, Сычев снова стал говорить о Куликовской битве, о войне 1812 года, о подвигах Александра Невского.

— Значит, под святым вы понимаете славу русского оружия? — решил я помочь собесед-нику.

Он с готовностью ухватился за эту подсказку.

— Ну если так, да. Слава русского оружия! А что касается тенденции на возрождение исторического наследия при Сталине, то ему нельзя это поставить в укор. Мы от тех времен имеем прекрасные фильмы. И "Иван Грозный", и "Петр Первый", и другие. Масса фильмов, которые воспитывают в народе патриотизм.

Я не стал затевать спор о патриотических фильмах сталинской поры. Некоторые из них были сделаны крупными мастерами и оставляли сильное впечатление. Я покривил бы душой, если бы сказал, что мне самому в свое время эти фильмы не нравились. И я подумал: не детские ли впечатления от этой сталинской продукции воодушевляют Игоря Сычева?

Он и его товарищи — верные ратники, идущие по стопам "вождя". Не случайно Игорь Сычев постоянно подчеркивал, что

174

цель "Памяти" — не прошлое, а будущее. Не знаю, читал ли он Оруэлла, но то, что будущим можно овладеть, только владея прошлым, он знает хорошо.

Сычев и Васильев

Я не расспрашивал Сычева о его главном сопернике Дмитрии Васильеве, однако он сам постоянно сбивался на эту больную для него тему. В какую сторону я бы ни пытался направить разговор, Сычев снова и снова сворачивал к Васильеву. В конце концов я взмолился:

— Давайте кончим с Васильевым!

На что мой собеседник обрадованно ответил:

— А с ним уже кончили!

Мне пришлось разъяснить ему, что ритуального убийства против Дмитрия Васильева не замышляю, а просто хочу перестать о нем говорить. Но и это помогло мало. Расшифровав фонограмму, я убедился, что тема Васильева пронизывает ее от начала и до конца

Рассказывая о собраниях "Памяти" в Московском дворце культуры имени Горбунова, Сычев говорит:

— Вот здесь, на вечере, и возникло то, что сбило патриотическое движение с правильного пути. Васильев зачитал выдержки из "Протоколов сионских мудрецов" и по сути дела констатиро-вал присутствие у нас в стране сионо-масонского заговора, который, если воплотится, поработит страну, поработит и уничтожит народ. И "Память" приобрела такую окраску... ну, не свойствен-ную ей, что ли. Говорить об изыскании врагов и их ликвидации с тех позиций, на которых мы находимся, на которых находится наш народ, наше отечество, сегодня просто провокационно. Наш народ находится в большой степени обездуховленности и беспамятства. Как можно в такой ситуации изыскивать каких-то врагов, ликвидировать их, нейтрализовать? Кому дано право оценивать — враг или не враг, когда народ-то не сможет сам вмешаться! Фон беспамятства настолько глубок и велик, что может случиться непоправимое, с чем уже стал-

175

кивалось наше отечество. Вот здесь-то и расходятся позиции движения "Память" и объединения того же названия, которое возглавляет Васильев. Он во главу утла ставит только одно: есть враги, и пока они есть, наше государство не может развиваться полноценно.

— Чем объясняется, что именно Васильев оказался во главе? — спросил я.

— Он не оказался во главе! — воскликнул Сычев. — Он во главе объединения "Память" здесь в Москве.

— А Вы были членом объединения?