КРАСНОЕ И КОРИЧНЕВОЕ. Книга о советском нацизме

Особенно примечательно то, как новоявленные патриоты обходят своим негодованием истинного лидера массовых репрессий, Сталина. Был бы он русским человеком, тогда было бы ясно: бережное отношение к верховному палачу можно было бы отнести на счет ложно понимае-мой национальной гордости (хотя ни один народ не отвечает за злодеяния палачей, хотя бы и своих по языку, культуре или по крови). А так, казалось бы, какая разница, кому вменять беды своего народа — евреям или грузинам? Оказывается, есть разница! Злодеяния Сталина патриоты либо обходят стороной, либо изображают его игрушкой в руках Троцкого, Кагановича или Эпштейна.

Из диалога Валентина Пикуля с Сергеем Журавлевым читатели "Нашего современника" узнали много интересного Например, такое:

"Главная цель масонов — завоевании всего мира. Большинство масонских символов и ритуалов взято из иудаизма. Рассуждения же масонов о свободе, равенстве, братстве — словесная мишура, призванная замаскировать истинные цели. Отрицание любви к Родине, исторической памяти, разрушение семьи, национального и патриотического чувства — одна из основных задач современных масонов. Без этого невозможно достижение их главной цели — завоевание мирового господства" (подчеркнуто В. Пикулем — С. Р.) 14

Пикуль оговаривался, что он не специалист по масонству и главные сведения о нем почерп-нул у "крупного белорусского исследователя масонства Бегуна". Но он напрасно скромничал.

Ведь над чем трудился Владимир Бегун? Главным образом, над переработкой черносотен-ных концепций в марксистско-ленинские. На практике это означало, что "иудо-масонский заговор против тронов и алтарей" он перекраивал в "сионистско-масонский заговор против социализма", продолжая славное дело таких своих предшественников, как Ю. Иванов и И. Шевцов. Работа не пыльная, но все-таки требует некоторых мозговых усилий.

226

Пикуль же в своем романе о Распутине заимствовал идеи Шмакова и Пуришкевича без всякой переработки, в первозданном виде действие романа происходит до революции, так что не было надобности евреев называть сионистами, а троны и алтари — социализмом. При чем же белорусский исследователь Бегун? Пикуль был знаком с теорией иудо-масонского заговора по первоисточникам!

Поклонников своего таланта он порадовал новыми сведениями об этом старом романе. Оказалось, что еще в то время, когда работа над произведением была в разгаре, ему советовали "не затрагивать тему "Распутин и евреи". А поскольку он советам не внял, то:

"Грязные письма и телефонные звонки с угрозами стали ежедневными. Меня называли подручным Малюты Скуратова и пособником Гиммлера, русским фашистом и, конечно же, антисемитом. Возле моего дома постоянно крутились подозрительные личности".15

Выслушав столь сенсационные новости, критик Журавлев участливо спросил "Вы не боялись выходить на прогулки?"

"Нет, — твердо ответил Пикуль — Во первых, я фаталист, во-вторых, для меня, прошедшего войну, просто оскорбительно бояться этой мрази. Но, правда, после того, как меня на улице стали в прямом смысле избивать, меня взял под охрану флот".16

Всё это — без шуток. Какого же уровня достигла антисемитская истерия, если журнал Союза писателей РСФСР мог печатать эту распутинщину без опасения быть осмеянным!

Рассказывая о гонениях на свой роман, на то, как его урезали при печатании, а затем ругали в печати, Пикуль изображал себя жертвой застоя. Оказывается, даже секретарь ЦК партии Зимянин выразил личное неудовольствие тем, что Пикуль "всех нас поставил в экстремальную ситуацию"

Экстремальность в том и состояла, что были нарушены правила игры "заговор против России" приписан не сионистам, как у Шевцова и Бегуна, а просто евреям, как это делали во времена Распутина идеологи черной сотни. Агитпроп уже не мог

227

говорить, что никаких антисемитских публикаций у нас нет, мы только разоблачаем сионизм. Пришлось отмежеваться от сочинения Пикуля, хотя и не настолько, чтобы кошку назвать кошкой. Роман "У последней черты" действительно критиковали в печати — за искажение исторической правды, за похабщину, за плохой русский язык, за некритическое отношение к источникам, даже намекали на плагиат. Однако ни в одной рецензии не было сказано главного о содержании и идейной направленности этого произведения, в котором Россия предстает не как великая страна, переживающая трагический период своей истории, а как смердящий труп, жадно пожираемый русским и инородным вороньем, среди которого наиболее алчными и "хитроумными" пожирателя-ми оказываются евреи.

Вместе с другими авторами "Нашего современника" В. Пикуль громко обвинял евреев и "масонов" в русофобии. Мне же не доводилось читать более русофобского произведения, чем роман Пикуля.