Красное и зеленое

— Вы будете делать препарат?

— Нет, не буду.

— Мы выполним распоряжение фирмы немедленно.

— Попробуйте, Габеманн. Я не овца, которой просто перерезать горло…

— Сутки на размышление…

Ильин отвернулся.

Всю ночь он не спал. Что ему делать? Они, конечно, убьют его. Ему нечем защищаться. Их шестеро, и с оружием. Он один, с голыми руками. Убежать с острова невозможно. И неоконченная работа… Сколько ему надо времени? Две-три недели. Их надо выиграть, эти недели, для того, чтобы вернуть тридцать жизней, излечить тридцать зеленых людей, создать новый препарат и выбить таким образом из рук врагов всякую возможность уродовать людей в будущем, даже если они овладеют секретом зеленого препарата. Хорошо, он снова обманет их, выиграет три недели. А дальше? Дальше жизнь и надежды на успешное окончание начатых опытов, освобождение зеленых людей и…

Ильин зажег все лампы, бросился к своему столу и лихорадочно начал включать приборы. Все силы — на работу!

Свет в лаборатории горел всю ночь. Габеманн два раза, крадучись, заглядывал в дверь лаборатории. Ильин работал.

Вернувшись к себе, Габеманн сказал задумавшемуся, мрачному профессору:

— Этот Ильин, видно, решил все-таки сделать нам триста ампул. Ваша твердость подействовала, фон Ботцки. Да перестаньте вы терзать себя! Вернетесь на родину, никто вас пальцем не тронет. Подумаешь, какие-то статьи!

Под утро Аркадий Павлович встал из-за стола. Он даст им ампулы. Даст! Лицо его было уставшим, под глазами легли густые тени. Он вышел из палатки и побрел вниз. Маша Бегичева шла за ним. В предрассветной мгле они прошли в долину. Ильин искупался в бухте. Маша сидела на берегу. Она не сказала ему ни слова.

Взошло солнце. Наверху раздались свистки — зеленые люди вышли на солнце. Яркие лучи осветили вершины гор, обшарили их склоны и вырвали из тьмы долину, красный берег и двух человек, которые все еще сидели около моря.

Ильин работал весь день, потом всю ночь. Никогда еще его организм не испытывал подобной нагрузки. Он до предела истощал свой мозг, надеясь обогнать время. Отдыхал два-три часа, засыпал на берегу моря после купания и снова шел к себе. Маша ходила за ним тенью. Они оба молчали.

— Есть готовые ампулы? — деловым тоном спросил фон Ботцки на третий день после их разговора.

— Да, есть.

Профессор сделал удивленное лицо:

— Сколько?

— Штук десять-пятнадцать.

— Когда будут готовы все триста?

— Через месяц. Может быть, несколько раньше.

Это меняло дело. Посоветовавшись с Габеманном, фон Ботцки решил:

— Черт с ним, пусть делает. Отправим эту партию, и тогда вы разделаетесь с ним. Скажем, что покончил с собой. Кто будет проверять?

Больше они не беспокоили Ильина. Ежедневно в лабораторию приходил кто-нибудь из них, молча забирал готовый препарат и уходил, бросив на Ильина равнодушный взгляд. Для них он был уже мертвец.

Аркадий Павлович не отходил от приборов. Тридцать-сорок минут в день он тратил на то, чтобы заполнить пробирки простой зеленоватой водой и запаять их. Остальное время он проводил за изготовлением и испытанием «штамма 1682».

Улучшение этого препарата требовало много труда. Тогда, на даче, он использовал для приготовления нового препарата совершенно иные составы. Зеленые животные не перенесли инъекции чужого деятельного белка. Сейчас ученый значительно упростил состав препарата. Будет ли он действенным? Может быть, инъекцию подкрепить еще одним ускорителем? А чем? Разве кровью?..

Он сделал свежий препарат. Нужна кровь. Где ее взять? Как трудно самому себе вскрывать вену! Стиснув зубы, он проделал эту операцию. Наскоро забинтовав пораненную руку, Аркадий Павлович снова засел за приборы. «Штамм 1662»… Только бы удалось! Уже на рассвете Ильин вооружился иглой и шприцем и стал вливать препарат подопытным зеленым морским свинкам.

Весь день он спал. Сил больше не было. Пришел Габеманн. Маша поднялась ему навстречу и молча ждала, что будет делать гость. Габеманн взял приготовленные ампулы и, с любопытством осмотрев зеленую женщину, ушел.

К исходу второго дня биолог с сильно бьющимся от волнения сердцем начал осмотр животных. Какова же была его радость, когда две зеленые свинки, еще не потерявшие зеленой окраски кожи, вдруг начали есть! Есть!.. Это была почти победа! У них порозовели ободки глаз. Они возрождались!

Но Ильин не спешил с выводами. Он был осмотрителен. Он уже знал, что обратная реакция совершается куда труднее. Это было совершенно новое явление в эволюции живых организмов — очень резкий переход от низшего качества к высшему. Каким бы совершенным ни был препарат, который вызывает столь большие превращения, организм не может обойтись при этом без потрясения. Требуется время и особые качества изменившихся органов, чтобы появились красные кровяные тельца и началось постепенное рассасывание хлорофилла. Ученый ждал реакции с большим волнением.

Через день свинки опять вдруг перестали есть и очень ослабли. Ломка организма проходила не до конца. Требовалось какое-то дополнительное воздействие на животных, с помощью которого можно было бы безболезненно закрепить новое качество.