Красное на голубом

– Да ничего хорошего. Я не знаю, сколько должно пройти времени, чтобы она пришла в себя. Хорошо, что Гурьев оказался настоящим мужиком и не стал зацикливаться на этой истории. Сразу взял Лену в оборот, принялся ее успокаивать. Представляешь, он даже не сердился на нее! Просто недоумевал, и все. Он сразу понял, что произошла чудовищная ошибка. И вообще он – молодец! Такой мужчина ей и нужен. С пониманием, и чтоб сильно любил.

– Я, собственно, зачем к тебе пришла?

– Чтобы успокоить меня и напоить чаем. – Марка охватили ласковые Ритины руки, она поцеловала его в макушку. – Ты почаще ко мне заглядывай. Так что заставило тебя заглянуть в эти мрачные стены?

– Костя. Я же встретилась с ним, решила поговорить и спросить прямо в лоб: откуда у него золотая пирамидка, брелок? Он спокойно ответил, что купил его в ювелирном магазине. Даже назвал, в каком именно. Я отправилась туда, но мне сообщили, что ничего подобного у них в продаже никогда не было. Костя ждал меня на улице. Ты знаешь, он даже не попытался сбежать.

– В смысле?

– Он сказал, что эта пирамидка у него оказалась после того, как он убил Ольгу Погодину.

– Рита. Что ты говоришь?!

– Очень интересный мальчик. Заявил, глядя мне в глаза, что это он убил всех троих женщин.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– Но я не верю ему! Разве так ведут себя убийцы?

– Они ведут себя по-разному. Я же предупреждал, чтобы ты была с ним осторожна!

– Я спросила его, почему он убил именно этих женщин, на что он мне довольно обстоятельно объяснил мотив: он таким образом решил дать понять всем молодым девушкам, ворующим чужих мужей, что бравировать молодостью – безнравственно, старость не минует никого, лишь того, кто умрет молодым. Он рассказал мне…

– Вы что, спокойно стояли у ювелирного магазина и он рассказывал тебе о том, почему совершил три убийства?!

– Мы уже сидели в кафе, пили кофе, и он говорил о своей семье, о том, какие замечательные отношения были между ним и родителями, а мать с отцом вообще жили чудесно, любили друг друга. Он сказал, что жалеет мать, она еще не старая, красивая, и он видит, что она в отместку мужу, из-за измен, против своей воли (представь себе!) встречается с молодым любовником, дает ему деньги, словом, катится в пропасть и не может остановиться. Что ею движет отчаяние, понимаешь? Она страдает, это очевидно, и Костя не мог больше смотреть на то, что происходило вокруг него. Прежде он считал друзей своего отца порядочными людьми, уважал их, всегда радовался их приходу. А потом произошло то, что и должно было случиться. Костя увидел их на новогоднем балу, таких пресыщенных, как сказал он, котов, довольных жизнью и тем, как ловко они сумели обмануть своих жен. Они дошли уже до того, что пригласили на новогоднее торжество своих любовниц, и те пришли, разодетые в пух и прах, такие уверенные в себе, в своей молодой силе. Он так и заявил – в своей молодой силе. Моя мать, сказал он, после этого вечера почувствовала себя плохо. Весь следующий день у нее болела голова, ее тошнило, а потом она потеряла интерес ко всему. Она так и сказала ему: мол, сынок, даже если бы сейчас мне дали миллион долларов или сообщили, что у меня рак – я бы никак, пожалуй, не отреагировала. Все потеряло для нее всякий смысл. Она пришла в себя после сильнодействующих препаратов. А потом у нее появился любовник-студент. Она думала, что никто, ни сын, ни муж, ничего не замечает, но, по правде говоря, она все делала слишком неумело, неаккуратно. На нее больно было смотреть.

– И он признался тебе, что убил этих женщин?! – Марк не находил себе места. Он смотрел на Риту, такую спокойную, с выражением насмешки на лице, и недоумевал. Он чувствовал, что здесь что-то не так. Может, она разыгрывает его?

– Да, и даже рассказал как. Просто знакомился с ними, придумывал причину, чтобы каждая из них села в его машину, потом увозил на дачу, там душил, раздевал.

– Постой. Зачем он их раздевал?

– Чтобы унизить их хотя бы после смерти.

– Господи, как же все это жестоко! Он все-таки болен, так я и думал! А что было потом?

– Отвозил тела за город, бросал там, а вещи отправлял в офисы Перекалина, Бурова и отца.

– А его мать? Она о чем-нибудь знала? Хотя бы догадывалась?

– Нет, конечно!

– Рита, где он сейчас?

– Я не знаю. Думаю, дома или на работе.

– Почему ты не позвонила мне, чтобы мы его задержали?

– Да потому, Марк, что никого он не убивал. Я не поверила ему, вот и все! Думаю, он придумал все это, чтобы рассказать кому-нибудь о том, как они с матерью страдают.

– А если все же это он?

– Позвони ему, попроси прийти в прокуратуру. Он с радостью даст тебе признательные показания. Он так мне и сказал. Только добавил, что хотел бы, чтобы мы закончили портрет. Пусть его не будет вместе с его родителями, так хотя бы останется портрет.

– Рита, ты – удивительный человек! Ты разговаривала с преступником!

– А я уверена, что это не он. Ладно, Марк, мне пора. Надо немного привести себя в порядок.

Она подошла к мужу, удивленному ее беспечностью, поцеловала его и вышла из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь.