Красное платье

– А что ты думаешь?! Мэй…

Он взял ее за руку, сжал.

Как ей этого хотелось, взять его за руку! И она получила то, что хотела… Как странно… Что это? Благосклонность Судьбы? Или ее прихоть?

– Наверное, ты хороший садовник…

Океанос заулыбался, с грустинкой в глазах.

– Не очень, Мэй… Не очень!

Мэй захотелось сказать ему:

– Как сказать по-итальянски «ты мне нравишься»?

– Tu mi piaci… – Раздался рядом с ними красивый женский голос. – TU MI PIACI!

Глава 11

В Риме Океанос сказал ей:

– Я полюбил тебя. Это уже не влюбленность, это любовь.

Мэй вспомнила «Прокопий Кесарийский отзывался о монахах с горы Синай так: «На этой горе Синае живут монахи, жизнь которых заключается в непрерывных размышлениях о смерти; ничего не боясь, они наслаждаются дорогой для них пустыней»… Я тоже наслаждался пустыней, Мэй, дорогая!»… Она тоже полюбила его, но искушение наслаждаться пустыней все еще велико!

– Мэй? – Тихо позвал ее Океанос. – Ты слышишь меня?

Мэй показалось, что он сказал ей «Услышь меня, Мэй!». Она подумала, да, услышь меня, там, в своей пустыне… Дьявол будет шептать нам, видишь, какая она, человеческая жизнь… одни потери! Видишь?! И мы вспомним все, что мы потеряли – любовь, детей, себя… Мы подумаем, спаси нас, Пустыня! А потом мы увидим Иисуса, далекого как маяк – вечную иглу, что колет: живи любовью, а не смертью!

– «Je passerai sur cette terre/ Toujours reveur et solitaire»7… – Вдруг сказал Океанос.

Он включил музыку.

– Я, оказывается, мог жить дальше…

Мэй посмотрела на него.

– Мы, оказывается, все эти годы могли жить дальше, Океан!

– «Ich weiß nicht, was soll es bedeuten,
Daß ich so traurig bin;
Ein Mährchen aus alten Zeiten,
Das kommt mir nicht aus dem Sinn»8

…

Король Червей больно усмехнулся.

– Почему, Мэй… почему, из всех пустынь мы выбрали пустыню-Одиночество?!

Она подумала, да, почему?..

Мэй вспомнила… Дафну, – изящно очерченные брови, голубые глаза, пунцовые губы… С какой страстью она смотрела на Океаноса!

Она никогда не видела таких страстных женских глаз!

Дафна выбрала пустыню-Ад – неутоленную страсть!

Мэй вспомнила «Римский сатирик Петроний Арбитр отдавал концы с присущими ему роскошью и изяществом. Он собрал в своем дворце друзей, устроив банкет с музыкантами, поэтами и каруселью из шлюх, наслаждался изысканными явствами и винами, слушал гостей и сам декламировал стихи, возлежа на пиршественном ложе. Потом роздал прощальные подарки, выпорол напоследок рабов для порядку, прочитал пакостный памфлет про Нерона и вскрыл себе вены, довольный и пьяный, сведя последние счеты с опостылевшими эпохой и государем»… Она всегда восхищалась людьми способными не только страстно жить, но и страстно сдохнуть!..

Океанос включил музыку, зазвучал голос Хулио Иглесиаса.

– Te voy a contar mi vida9… – сказал ей он. – Я расскажу тебе о моей жизни!

Океан закурил.

– Хулио поет: я еще не отчаялся, я еще жив!

Он посмотрел на нее.

– Любить, чтобы жить, жить, чтобы любить… Почти просто. Но не просто.

Мэй почувствовала боль…

– «Mal acostumada»10, – Сказал ей мужчина сидящий рядом с ней. – «Lia»11, а между безумием и отрезвлением «Everytime We Fall In Love»12!

Это поразило ее «Между безумием и отрезвлением»… Она подумала, что там, Ὠκεανός13, между … страстями человеческими?!

– I am fool to want you14, – вдруг сказал ей он. – Ты слушала эту песню? Фрэнк поет: мы (люди) жаждем поцелуя Дьявола!

Мэй посмотрела на него. В кафе, в котором она работает часто звучит эта песня «Глупо желать (тебя) «… Она помнит эту песню лучше, чем себя. Есть вещи, которые … суть тебя? Боно поющий «Dirty day»15… Все эти вечно одинокие… Неуспокоенные души… Сколько она видела таких, и сколько еще увидит?! Глубже страдают те, у кого есть все…

– Поцелуй меня, Дьявол! – Сказал Океанос.

Объясни мне, сын Истины!

Мэй вспомнила The Elijah «A Son: A Disease»16 – «To Keep Her Safe»17…

Ей захотелось сказать ему:

– Один ученый-богослов из Центральной Европы, попросил свою ученицу перечислить аргументы в пользу существования Бога; та перечисляет: исторический аргумент, онтологический и так далее. Однако она тут же добавляет: «Все же я не верю». Профессор злится, снова перечисляет все один за другим выводы; та пожимает плечами и продолжает упорствовать в своем неверии. Тогда теолог вскакивает, весь красный от веры, и кричит: «Сударыня, я даю вам мое честное слово, что Он существует!»18…

Он задумался.

– «Дорогая, Эмили/ Будь со мной когда день умирает»19…

Океан – бог Одиночества, смотрел на дорогу перед ними, смотрел.

– «Есть такие вещи во мне/ Я не хочу уснуть/ Израненным».

Мэй задели его слова.

Она вспомнила Bohren & Der Club Of Gore20 «Piano Nights»21… Она тоже засыпала как в Аду – без сил, но не умирая! Рай это когда ты, уставая, умираешь, а Ад это когда ты не можешь умереть!

BOHREN & DER CLUB OF GORE…