Красное солнце валькирии

– София, я знаю тебя. Или думаю, что знаю. Неважно. Я убеждена, что холодный прагматичный ум не позволит тебе влезть в авантюру, которая сделает нас с папой сиротами. Обещай, что будешь к нему прислушиваться.

Софья пообещала, на этот раз не забыв скрестить пальцы на обеих руках.

Врать родителям, конечно, нехорошо, но, в конце концов, отступать уже поздно.

На том она и порешила.

Кстати, надо бы узнать об этом пресловутом алмазе побольше. Вдруг что-нибудь известно ювелирам. Или коллекционерам. Или геммологам. Кому-то же должно быть известно хоть что-то! Надо спросить у Бенедикта Фомича, не знаком ли он с кем-нибудь из старой гвардии, и купить к ужину картошки. Протасов приел все запасы. Вчера привез целый багажник всякой еды, а про картошку не вспомнил. Хотя нет! Не хватало ей только картошку мешками таскать. Хватит! Натаскалась при бывшем муже! Пусть сам покупает. А она накупит всяких вкусняшек вроде мороженого и пирожных!

И вообще, здорово, что теперь на работу она едет не на метро, а на прекрасной черной машине, да еще рядом с таким шикарным мужиком!

Наверное, можно было рассказать о нем маме. Почему же она этого не сделала?

Боится спугнуть счастье?

Размышляя об этом, Софья вышла из служебного входа музея и тут же увидела Протасова, стоящего возле открытой дверцы своего внедорожника. Она засмотрелась.

Как все-таки мужикам идут внедорожники!

Протасов начал говорить первым, и по мере того, как он пересказывал свой диалог со следователем, Софья все больше убеждалась, что посвящать его в услышанное от мамы не следует.

Почему, она сформулировать не могла, но когда Иван поинтересовался, что новенького, Софья поведала о проблемах своей замечательной мамы, которая никак не могла решить, лететь ей в самолете в джинсах или надеть новый спортивный костюм от Nike.

Протасов смотрел на нее смеющимися глазами, и сразу было видно – любовался.

Софье нравилось ехать на большой машине, чувствовать на себе его взгляд и прикидывать, кто из них первым начнет раздевать другого, когда они попадут в квартиру.

Все эти ощущения и мысли были новыми, непривычными. Почему с Кириллом она не думала ни о чем подобном?

Почему, почему! Потому!

Да черт с ним, с Кириллом!

Все было даже лучше, чем она представляла, поэтому о намерении позвонить Закряжскому Софья вспомнила только утром. Да и то не сразу, а когда, поцеловав Протасова в сотый раз, выбралась наконец из машины и побежала к служебному входу.

Бенедикт долго шуршал чем-то, видимо, листал записную книжку, но потом все же нашел адрес одного авторитетного, по его мнению, ювелира.

– Вы можете смело к нему обращаться, Софья. Богдан Данилович известен не только своей осведомленностью, но и крайней – я подчеркиваю – деликатностью.

Деликатность – это то, что нужно.

В обеденный перерыв она рванула на Итальянскую улицу.

Октябрь по-прежнему был непривычно теплым, радуя глаз пестротой листьев и голубизной небес. Последнее рождало в душе что-то похожее на эйфорию и пробуждало смутные надежды на лучшее будущее. Дрогнула даже душа бухгалтера. Софья притормозила в маленьком сквере и минут десять просто дышала, запрокинув голову. В конце концов, когда еще получится расслабиться на природе!

Ювелир с абсолютно русским именем Богдан Данилыч оказался так похож на Бенедикта Фомича, что у Софьи даже рот непроизвольно открылся. Удивительное сходство! Впрочем, возможно, когда-то они выглядели по-разному, но с годами вытерлись и усохлись в одних и тех же местах. Такое, она слышала, бывает.

– Я раньше вообще не знала, что существуют красные алмазы, – сообщила она двойнику Фомича.

Не отрываясь от рассматривания в лупу какого-то перстня, Богдан Данилович пожал плечами. Совсем как Бенедикт.

– Про редкие алые самоцветы знали еще древние цивилизации. Южная легенда гласит, что алмаз красного цвета сотворил индийский раджа. Он убил отца и братьев, чтобы стать повелителем. После этого ужасного преступления от его прикосновения символ власти – алмаз чистой воды – стал кроваво-алым.

– А на самом деле?

– На цвет алмаза влияют примеси и аномалии кристаллической решетки, возникающие при его формировании. Красный дают включения марганца. Из цветных алмазов красные самые редкие. На десять миллионов – только один. Красные алмазы исчисляются поштучно, но сертифицированные как Fancy Red, то есть чисто красные, вообще уникальны. Геммологический институт Америки с тысяча девятьсот тридцать первого года сертифицировал их всего двадцать.

– Так мало?

– Остальные считаются, увы, ушедшими в подполье.

– А сколько такой камень может стоить?

– Немало. Камушки до одного карата оцениваются примерно в два миллиона долларов. Обычно красные алмазы небольшие, до пяти карат. В мире сейчас известны всего три экземпляра крупнее.

– То есть, если крупнее…

– Они практически бесценны. Кстати, эти камни нужно уметь обрабатывать.

– Расскажите, – сложила ладони Софья.