Красное солнце валькирии

Ну а что такого? В конце концов, в ней же не сто кило весу!

Довольная собой, она вышла из магазина и собралась уже повернуть в сторону дома, как вдруг ее глазам предстала дивная картина, достойная французского кинематографа.

Из дверей Пассажа вышли Кирилл с Маришей и остановились, рассматривая что-то в телефоне. Их головы склонились друг к другу с такой очаровательной грацией, Шарманова так мило морщила губки, а бывший муж так снисходительно улыбался, поддерживая ее под локоток, что Софья не смогла удержаться. Она быстро выхватила телефон и незаметно сфотографировала сладкую парочку. Вот мама посмеется!

Чтобы не быть замеченной, она быстренько шмыгнула в проулок и стала дворами продвигаться к дому. Ну что ж, пристроила Бриля в хорошие руки. Впрочем, не известно, хорошие ли, но ждущие. Или, вернее сказать, – загребущие.

Аминь.

От увиденного у нее сделалось хорошее настроение. Она даже решила больше не испытывать перед Шармановой чувства вины за то, что манипулировала ею. Зато какой подарок сделала бывшей подруге!

Открывая дверь в квартиру, Софья машинально кинула взгляд на соседские запасы и застыла на месте.

Ну это уже ни в какие рамки не лезет! Трех банок не хватает! Соседи ее убьют!

Она кинула сумку и стала решительно забираться по лестнице.

Единственное место в доме, где может прятаться злоумышленник, – чердак. Вот его и надо проверить в первую очередь. Уж если там никаких следов обнаружить не удастся, она заявление в полицию напишет. И как этот паразит в их коридор попадает? Так и до квартир скоро доберется, сволочь!

Совершенно не думая об опасности задуманного ею предприятия, она взлетела по чердачной лестнице и подергала дверцу люка. Так и есть, открыта!

Теперь следует двигаться как можно тише, чтобы не спугнуть.

Софья оперлась коленкой о край и залезла в пыльное нутро чердака. Странно, но тут было теплее, чем на улице. И вообще – тепло, но пыльно.

Она встала и прислушалась. Кажется, за той балкой кто-то есть. Точнее, ест – с удовольствием, громко чавкает.

Патиссоны жрет, гад!

Софья двинулась вдоль стены, обошла балку и увидела перед собой сногсшибательный по инновационности арт-объект.

Под тряпочным, со свисающей бахромой, куполом торшера стоял унитаз. Сверху лежало кожаное сиденье от стула, а на нем горкой патиссоны, кучкой сосиски, стопкой хлеб и пучком зеленый лук. Венчала инсталляцию бутылка водки, размещенная на почетном месте – крышке бачка. Перед всей этой красотой в позе лотоса сидел, – нет, сидело что-то невообразимое. То ли дедушка, то ли бабушка, то ли неведомая зверушка в красном женском пальто, лыжных ботинках, с цветастым капором на седой шевелюре.

Пока Софья соображала, что сказать, существо сняло с головы капор и ощерило беззубый рот.

– Здрасьте, мадам. Бон суар, гуд ивнинг, буона сэра.

– А буона сэра – это на каком? – уточнила Софья.

– Это, мадам, на итальянском, – вежливо пояснило существо и добавило: – Пьячерэ. Очень приятно. Ай эм соу глэд ту си ю.

Софья переступила с ноги на ногу. Существо тут же предложило:

– Присоединяйтесь, прошу, – и широким жестом обозначило места для гостей.

Софья подошла, но садиться на заляпанную краской табуретку не стала.

– Вас как зовут? – откусывая от сосиски, продолжило светское знакомство существо. – Меня – Рудольф. Отчество, естественно, тоже имеется, однако в данный момент поминать батюшку всуе не считаю возможным.

– Софья. Софья Павловна. А как вы в наш коридор попадаете? Он же на ключ закрывается.

– Это который? На третьем или на пятом?

– На четвертом.

Рудольф стрельнул глазами в патиссоны.

– Так это… ключ… у вас, не в обиду будет сказано, довольно шлехт.

Еще и по-немецки! С такими талантами и на чердаке?

По-видимому, лицо отразило бушевавшие в ней чувства, потому что Рудольф, закончив чавкать, охотно пояснил:

– К сожалению, в данный момент не имею стабильного дохода, поэтому приходится пробавляться чем попало. Временами, знаете ли, даже дамп посещаю.

– А дамп – это…

– Помойка. Простите, не хотел загрязнять ваш слух неприятным словом, потому использовал английский аналог.

Софья почувствовала, что совершенно потерялась. Ну что тут скажешь? Выживает человек как умеет. Не линчевать же его за это!

– Патиссоны хоть вкусные?

– Немного пересолены, – с достоинством ответил Рудольф. – Если настаиваете, я могу вернуть банки.

Софья уверила, что банки ей не нужны и, порывшись в карманах, достала несколько сотенных купюр.

– Возьмите.

– Гран мерси. Конечно, это не в моих правилах…

– Но все же лучше, чем воровать.

– Как сказать, – возразил Рудольф и почесал за ухом. – Беру, что плохо лежит. Иными словами, учу владельцев продуктов питания бдительности.

– Так если все станут бдительными, вам есть нечего будет.

– На Руси простофиль всегда хватало. Один из них перед вами. Обобран, оболган и выброшен.

Вздохнув, Рудольф снял бутылку с пьедестала и отхлебнул.

– Но я не жалуюсь, нет. Се ля ви. В тепле, в сухости, а пропитание всегда найдется.

– А вам не скучно тут одному?

– Ничуть, мадам. К зиме в мою обитель прилетят постояльцы. Пока тепло, все промышляют. А с холодами косяками пойдут.