Красное восстание

Она посмотрела в окно на темную фигуру на неосвещенном крыльце, и я прижался лицом к стеклу, чтобы показать ей, что это я. Она открыла дверь, и я вошел внутрь. На ней был вишнево-красный халат, и, хотя он доходил ей до щиколоток и закрывался на шее, ее груди прижимались к ткани в двух безошибочно узнаваемых местах. Под ней ничего не было, подумал я на мгновение. Глаза у нее были большие и серьезные, а блестящая синева полыхала внутренним огнем, а не злой враждебностью.

— Я слышала, — сказала она мне. «Они позвонили мне. Я спала, и они разбудили меня. Вы знали, что произойдет, не так ли? Вот почему вы сегодня днем спрашивали о пожарной части.

— Возможно, — ответил я.

Она отвернулась, ее маленькие ручки сжались в кулаки.

«Просто кучка подсостков, пытающихся навязать справедливые требования», — продолжил я. — Я имею в виду, в конце концов, сжечь бесценную библиотечную коллекцию — это просто какой-то чрезмерный энтузиазм, не так ли?

Она посмотрела на меня, и вдруг ее глаза наполнились слезами.

"Ты не остановишься, не так ли," сказала она. «Я смертельно расстроена. Я не знаю, что сказать или подумать.

— Трудно представить это шуткой, не так ли?

Я знал, что глубоко затронул ее, но хотел, чтобы она полностью это осознала. Я схватил ее за плечи и повернул ее лицо к себе.

— Ты все еще думаешь, что это детская работа? — спросил я, не сводя с нее глаз.

Я видел, как задрожала ее нижняя губа, и вдруг слезы хлынули переполненной плотиной, и она прижалась ко мне, рыдая. Я молча прижимал ее к себе, пока она вдруг не оторвалась от меня, осунувшаяся и с красными глазами.

"Тогда это правда, не так ли?" - «Фрэнк Доннелли действительно был убит».

«И не каким-то правым экстремистом», — сказал я. «Происходит что-то нехорошее. Мы пока точно не знаем, откуда это взялось, но оно есть. Замешаны ваши идеалистичные молодые люди, но, по сути, они едва ли понимают, что делают. Моя работа — выяснить, кто ими управляет и почему». Дайан Роуэн вытерла глаза и глубоко вздохнула. Красное платье страстно лелеяло две выпуклости, и на мгновение мой взгляд проследил за блестящим изгибом ее грудей.

— Полагаю, я должна перед вами извиниться, — сказала она. «По крайней мере, за мое нежелание выслушать вас».

"А не о той моей аморальной ерунде?"

Она задумалась на мгновение. — Нет, — медленно сказала она, задумчиво разглядывая меня. — Я пока оставлю это в покое.

«В таком случае, — сказал я, — я мог бы вести себя так же». Я действовал быстро, обхватив руками ее плечи и прижавшись губами к ее губам. Я приоткрыл ее губы и на мгновение позволил своему языку поиграть в ее рту, давая ей обещание, от которого мои чувства сходили с ума. Она напряглась и попыталась оттолкнуть меня, но потом я почувствовал, как ее губы дрожат, и она кратко ответила на мой поцелуй. Это было все, что я хотел, и я отпустил. Я улыбнулся, увидев момент сожаления в ее глазах, который тут же исчез. Я также чувствовал что-то еще, кончики ее грудей на моей груди. — Ты всегда спишь голой? — спросил я, усмехнувшись, и увидел, как ее щеки мгновенно покраснели. — Ты красиво краснеешь, — сказал я.

Я вышел и вернулся в свою квартиру.

Пэтти лежала без сна в темноте, и когда я вошел, она села.

— Я слышала сирены, — сказала она. 'Что случилось?'

Я кратко рассказал ей, когда я разделся. — Полагаю, ты тоже расстроилась, — попытался успокоить её я. 'Я не знаю. Может быть, — ответила она. — Я думала о нескольких других вещах, кроме этого.

'И о чем это?'

— Мы с тобой в постели, — просто сказала она. — О боже, поторопись, Ник. Я думал, ты никогда не вернешься.

Я подошел к ней, и она бросилась на меня со всей накопленной страстью птицы, выпущенной из клетки.

Я провел руками по ее груди и погладил маленькие точки. Она издала крик непреодолимого удовольствия.

Мы занимались любовью друг с другом, и она была ненасытным маленьким существом, как воробей, пытающийся быть орлом, и когда я наконец удовлетворил ее, она неподвижно лежала рядом со мной, ее руки делали неопределенные движения на моей груди.

Я подумал о ее словах о своей зависимости, и мне стало жаль Пэтти Вудс. Однажды ей придется это выяснить, и я надеялся, что это будет не слишком сложно.

Глава 7

Это правда, что Пэтти была наркоманкой. И если я все еще сомневался, я получил доказательства на следующее утро. Будь то я как человек или то, как я мог заставить ее чувствовать, она все еще была на крючке. И по-своему она была чрезвычайно волнующей, как когда солнце упало в комнату и разбудило нас.

Она наклонялась надо мной, прижимаясь ко мне своим телом и издавая воркующие звуки, пока, наконец, я снова не перевернул для нее мир с ног на голову.

Было одиннадцать, когда мы вместе прогуливались по кампусу, она крепко держала меня за руку и клала голову мне на плечо; не столько собственничестки, сколько одержимо.

Кампус представлял собой возбужденную толпу студентов, собравшихся небольшими группами и рассказывающих о попытке поджечь библиотеку и о том, как полиция и пожарные оцепили территорию вокруг библиотеки.